Эдгар Берроуз - Возвращение в джунгли
А потом что-то хлестнуло его по плечу.
Арно бросил лассо, и петля упала на плечо и голову человека-обезьяны.
Джек заорал, чтобы Тарзан сунул руку в петлю, но тот либо не услышал, либо не понял, и веревку снесло потоком.
Арно с лихорадочной поспешностью выбрал ее и свернул снова.
— Тарзан!! Ты должен сунуть руку в петлю! Кому говорят, чтоб тебя!..
Джейн Портер еще никогда не слышала таких испепеляющих ругательств и богохульств, какими сопроводил Джек Арно свои дальнейшие указания. Да и сейчас она вряд ли слышала их: не сводя глаз с Тарзана, она пронзительно кричала, умоляя его держаться.
Веревка опять хлестнула Тарзана по плечу — но на этот раз, отцепившись от камня, человек-обезьяна успел просунуть руку в петлю.
В тот же миг поток закрутил его и понес…
Но лассо уже затянулось у него подмышкой, охватив наискосок грудь; Тарзан ощутил страшный рывок, ушел с головой под воду…
И почти сразу гулкий грохот, так долго оглушавший его, смолк.
Джейн бросилась к Арно и с отчаянной силой, непостижимой в таком хрупком теле, стала помогать ему тянуть лассо. Девушке казалось, что прошло не меньше часа, прежде чем из воды показались голова и плечи Тарзана. Джек продолжал тянуть, как одержимый, и наконец веревка выволокла человека-обезьяну на мелководье; Арно и Джейн схватили его за руки и вытащили на берег.
Джейн с плачем целовала Тарзана, но он не шевелился. Казалось, жизнь покинула распростертое на траве могучее загорелое тело.
— В сторону, мисс!!
Арно оторвал обезумевшую от ужаса девушку от захлебнувшегося человека. Он перевернул друга лицом вниз, положил животом себе на колено и сильно нажал ему на спину. Изо рта человека-обезьяны выплеснулась вода, но он по-прежнему не дышал.
— Давай же… — бормотал Джек, продолжая нажимать. — Давай, дьявол тебя раздери!..
Видя, что это не помогает, он положил Тарзана на спину и начал поднимать его руки вверх, а потом, сгибая в локтях, сильно прижимать к грудной клетке.
— Давай, ублюдок, скотина, обезьяний сын!..
Бормотание Арно постепенно перешло в крик, однако он ни на миг не прерывал своих ожесточенных манипуляций.
И наконец для двух перепуганных людей наступил тот благословенный момент, когда Тарзан содрогнулся и тихо кашлянул.
В тот же миг Арно опять перевернул его на живот и сильно стукнул кулаком по спине.
Человек-обезьяна издал новый булькающий кашель, изо рта и носа у него потоком хлынула вода. Джек поддерживал его на весу до тех пор, пока не убедился, что Тарзан выплеснул всю воду, которой нахлебался, и снова может ровно дышать.
Пока еще человек-обезьяна не мог ничего другого, однако и это было спасением для близкой к безумию Джейн.
Джек сорвал с себя рубашку, принялся энергично растирать ею друга — и делал это до тех пор, пока тот не начал дрожать.
— Побудьте с ним, мисс Портер! — крикнул Арно, вскакивая на ноги.
Странная просьба — как будто Джейн могла хоть на минуту отойти от своего возлюбленного!
Пока Арно бегал за мешком с вещами и одеялом, оставшимся на топляке, Джейн лежала рядом с Тарзаном, возвращая ему жизнь теплом своего тела, поцелуями и ласковыми словами.
Арно бегом вернулся, приподнял голову Тарзана и прижал к его губам горлышко тыквенной бутыли с настоем Лао.
Человек-обезьяна никогда бы не подумал, что спиртное сможет доставить ему такое блаженство. Он сумел сделать четыре глотка, и с каждым глотком живительный огонь все больше разливался по его телу.
А когда Арно завернул его в одеяло, Тарзан наконец-то сумел приоткрыть глаза и прошептать имя Джейн.
Он услышал в ответ тысячу нежных слов, почувствовал, как Джейн обнимает его, гладя его мокрые волосы. Потом тепло от разведенного Джеком костра окончательно согрело его — и Тарзан из племени обезьян погрузился в глубокий, как омут, сон.
ХL. Затишье после бури
Испытание, надолго уложившее бы в постель любого другого человека, обошлось Тарзану всего в шесть или семь часов крепкого сна.
Ближе к вечеру он проснулся и, к безмерному облегчению Джейн, поднялся на ноги. Он ощущал ломоту и боль во всем теле, но бодро заявил, что совершенно здоров.
Зато девушка выглядела такой больной, словно сама пережила падение в водопад. Соорудив на берегу шалаш из ветвей, Тарзан уложил Джейн Портер на постель из листьев и травы. Человеку-обезьяне пришлось прилечь с ней рядом, потому что даже сквозь дремоту Джейн то и дело вскрикивала и искала рукой его руку. Наконец она все-таки уснула — а проснулась уже от ярких солнечных лучей, бьющих в отверстие шалаша.
Мгновенный испуг оттого, что Тарзана не было рядом, сразу прошел, когда она услышала его голос снаружи.
Тарзан и Арно, сидя неподалеку от шалаша, исследовали содержимое мешка, который Джек выкинул с плота перед крушением.
— Надо же было выбросить именно этот мешок! — ворчал человек-обезьяна. — Лучше бы спас тот, в котором были рыболовные снасти и топор!
— Как будто у меня было время проверять, что там внутри, — оправдывался Джек. — Скажи спасибо, что теперь у нас есть спички, нож, пара котелков и снадобья Лао… Да, а еще твоя золотая пектораль. Я мог бы схватить мешок и похуже!
— Доброе утро! — сказала Джейн.
Тарзан обернулся и радостно улыбнулся, Арно смущенно пробормотал что-то невнятное.
Оказывается, на углях уже пекся завтрак; через несколько минут питательные вкусные клубни маниока были готовы.
Во время еды начался спор, что делать дальше: двинуться ли немедленно по берегу к ближайшей бамбуковой роще, чтобы побыстрей построить новый плот, или подождать здесь дня два-три, пока Джейн не почувствует себя лучше.
Джейн Портер категорически заявила, что готова тронуться в путь и вполне сможет идти. Грохот близкого водопада, напоминавший о перенесенном кошмаре, действовал ей на нервы, и она хотела поскорей оставить его позади.
Наконец человек-обезьяна согласился отправиться в путь, но при одном условии: и речи быть не может о том, чтобы девушка пробиралась пешком через прибрежные джунгли, он ее понесет! Однако Джейн, считавшая, что Тарзан пострадал куда больше ее, немедленно возразила.
Какое-то время влюбленные жарко спорили, пока их спор не прервал Арно.
Джек почти не принимал участия в обсуждении и старался не встречаться глазами с Джейн Портер. В его памяти одно за другим всплывали ужасные выражения, которые он выкрикивал вчера, и он чувствовал себя все отвратительней.
Наконец он решился и поднял глаза от костра.
— Мисс Портер, позвольте принести вам свои извинения…
