Альберт Цессарский - Чекист
— Что поделать! Но ты отомстил за Нехорошева, — сказал Медведев.
Мурзин слабо улыбнулся ему.
Отправив носилки с Мурзиным и нескольких пленных бандитов под охраной в город, Медведев повел чекистов вдогонку за бандой, к переправе. Оттуда уже доносились выстрелы.
Светало. Яким «бежал» впереди, выбирая кратчайшие, еле заметные тропинки, и они поспели вовремя.
Когда, наткнувшись на засаду, бандиты повернули назад к лесу, с опушки взвилась красная ракета. Заметавшись между двух огней, вся масса людей, тяжело груженные повозки, вьючные лошади — все бросилось вправо, в редкий кустарник. Но там было болото. Началась паника. Лошади вязли, утопая по брюхо. Повозки со скрежетом опрокидывались, ломая колеса о коряги. Бандиты, прижатые к реке, пытались уйти вплавь. Их вылавливали в прибрежных камышах. Кое-кто отстреливался из болота до последнего патрона. Потом вылезали, облепленные грязью и водорослями, словно лешие, с ненавидящим взглядом исподлобья. Большинство сдавалось сразу, утапливая оружие, понуро бредя к куче пленных, окруженных красноармейцами.
Тридцать пять бандитов полегло убитыми. Двести шестьдесят взято в плен. Банда Каменюки перестала существовать.
Но самому атаману удалось скрыться. Полдня разыскивал Медведев Мишу. По пояс в воде излазил болото, обшарил прибрежные камыши. Под предлогом поисков Каменюки организовал прочесывание леса, пробороздил баграми прибрежный ил. Все было тщетно — Миша исчез. Удалось только выяснить, что до последних минут какой-то паренек был вместе с Каменюкой у переправы. Куда они делись потом, не мог сказать никто.
* * *В Старобельске победителей встречали с восторгом. Бандитов под конвоем провели через весь город в тюрьму. В тот же день уком выпустил обращение, в котором предлагал всем, кто был связан с бандитизмом, явиться добровольно с повинной. Было обещано полное прощение и право вернуться к мирному труду.
Мелкие банды распались буквально в несколько дней. Один из крупных атаманов Гавриш лично привел свою банду к дверям Чека, сдал все оружие, снял шапку, перекрестился и объявил:
— По домам, хлопцы!
Не дождавшись ни помощи, ни пополнения, Махно бежал от отряда Германовича в Купянский уезд, где ему с трудом удалось набрать десятка три самых отпетых головорезов. Вскоре его настиг автобронеотряд и прижал к Днепру. С несколькими приспешниками Махно удалось пробиться в район Балты и уйти в Румынию.
А Медведева в Чека встретил расстроенный Велько и, то и дело поправляя пенсне и разводя руками, сообщил:
— Только что звонили из Бахмута. Туда прибыл товарищ Дзержинский. Петерсон требует, чтобы ты немедленно явился с объяснением, почему не выполнил приказ губчека.
Медведеву грозила серьезная неприятность.
Утром следующего дня, когда под звуки траурного марша хоронили Нехорошева, Медведев выехал из Старобельска.
Что он скажет Дзержинскому? Почему не выполнил приказ Петерсона?.. Да, он получил три противоречивых указания. Но имел ли он право выбирать сам? Да, Петерсон задержал бы его в Бахмуте, возможно, запретил бы поездку к Махно. А чего он добился? Увидел Задова. Разбил банду Каменюки, но самого атамана упустил. Это небольшой успех... Как объяснить, что не мог он поступить иначе, что думал не только о сегодняшней задаче, но и о воспитании Мурзина, судьбе Миши и о многом другом? Разве сумеет он при Дзержинском даже заикнуться в свое оправдание? Он молча выслушает выговор председателя ВЧК, примет любое наказание, как должное...
Тревожно было на душе у Медведева, когда старый с заплатанным кожаным верхом экипаж вез его по пыльной дороге в Бахмут.
И, однако, Медведев решился ненадолго отклониться от прямой дороги, завернуть к Якиму.
Лесник готовился к осенней охоте: сидя на полу, чистил ружье. Заулыбался Медведеву.
— Заходи, заходи, Митрий Николаич! В лесу потише стало, можно и поохотиться. Я тут выследил волчью лежку. — Лицо Якима стало серьезным, и возле углов рта запрыгали чертики. — Вышли вчера затемно с Пелагеей, женой то есть, бежим голомя. Прямо на лежку выскочили. Волчиха встала, поглядела, повернулась, побёгла. А за ей пять сосунков, один за одним. Прочь от нас медленно бегут и еще оглядаются, подлые. Последнего я по уху шапкой смазал. Чего! Верно, Пелагея? — обратился он к вошедшей жене. — Она сама видела! Вот этой шапкой. Поохотимся, Митрий Николаич?
— Спасибо, Яким, не до охоты мне сейчас.
Яким отложил ружье, поднялся.
— Чем пособить, Митрий Николаич?
Медведев рассказал ему о Мише.
Яким подумал, подумал, потом повесил на гвоздь ружье, прибрал масло и щелочь.
— Езжай. Мишку твоего, если он разом с Каменюкой пропал, разыщу!
* * *Миша действительно был вместе с Каменюкой. Выполняя поручение Медведева, он с самого начала боя у переправы ни на минуту не отходил от атамана. Когда же над лесом взвилась ракета — стало ясно, что банда окружена, — и Каменюка с небольшой группой ускакал в лес, Миша бросился за ними.
Стремительно уходили они на восток. Вскоре оставили лошадей — пошли, хоронясь, обходя села, перебираясь вплавь через речки, и к вечеру остановились в низкорослом кустарнике на берегу Калитвы. Часть ночи просидели молча, не двигаясь, у самой воды. Никто не спал. Каменюка, маленький, с лисьим лицом, в темноте так и сверлил всех горящими глазками. А едва темнота сделалась прозрачнее, вскочил и погнал их снова, как пастух, впереди себя. Он никому не верил.
Когда повернули на юг, Миша понял, что они идут к Дону, в казачий край.
* * *Петерсону тесно было в кабинете, — широкий, угловатый, он, шагая из угла в угол, задевал стулья, ударялся о край стола и, потирая ушибленное место, продолжал ходить и ругать Медведева.
— Ну что, что мне с вами делать? Ведь я должен, обязан вас наказать. Ведь мне голову нужно снести, если я буду прощать такое непослушание, такое...
Когда Медведев открывал рот, чтобы произнести слово объяснения или оправдания, Петерсон застывал, как пораженный громом, и с удивлением обращал на него свои светлые наивные глаза.
— Вы хотите что-то сказать?! А что вы можете сказать мне? Вы, чекист, нарушили дисциплину! Чекист, которого я ставил в пример!
Наконец Петерсон устало опустился в кресло.
— Вы очень, очень меня огорчили, товарищ Медведев. Я вас любил.
Пока он большими глотками пил воду из глиняного кувшина, помощник тактично напомнил, что Феликс Эдмундович ждет их к шести.
Медведев сидел, как на иголках. В двенадцать часов ему позвонил из Старобельска Велько: лесник Яким сообщил, что Каменюка ушел на восток. А там у него одна дорога — на Дон, в степной казачий край. Медведев хотел просить разрешения выехать на несколько дней в Шахтинский уезд, чтобы довершить операцию против Каменюки. Но до разговора с Дзержинским Петерсон не стал бы и слушать об этом. А время летело — Медведев уже второй день торчал в Бахмуте.
