Мемориал - Роман Вадимович Славацкий
…Оба́че су́етни сы́нове челове́честии, лжи́ве сынове человечестии в мери́лех е́же непра́вдовати, ти́и от суеты вку́пе…
Да! Сыны человеческие — только суета, сыны мужей — ложь, если положить их на весы, все они вместе легче пустоты!
— Ну?! Спрашивай, спрашивай, где сокровище! — закричала Виола, забыв о своих предупреждениях. — Я уже больше не могу!
— Я его не вижу! — завопил я в ответ, холодея от ужаса.
— У-у-у! — страшно завыла Ирэна, и точно волны от брошенного камня, заколебалось пространство; она как будто вытянулась, поднялась, кажется, до самого потолка, и черты лица её жутко изменились. Страшной силы поле приподнимало меня, молниями задевая волосы; возникало ощущение, что между подошвами и полом — расстояние сантиметра в три.
А передо мной воздух стал густеть, густеть, и вдруг с необычайной чёткостью увидел я поднятый на чёрном подиуме гроб.
Ты испытал нас, Боже, переплавил нас, как переплавляют серебро!
В гробу лежал Марк. Вернее — его труп, уже сильно изменившийся, с признаками тления, с тёмно-синими, чёрными пятнами.
— Марк? — спросил я не своим голосом.
— Я здесь. Говорите, — глухо пробормотал Мертвец.
— Это вы? Кто вы? Дух?
— Нет. То, что вы видите — химера. Душа неподвластна ничьим чарам, её невозможно вернуть в мир живых. Вы видите призрак, образ, — но он сохраняет все мои черты, мою память и моё ви́дение. Спрашивайте скорее, что вам нужно; Ирэна и Виола губят себя — они одной ногою уже в аду.
Глаза трупа были закрыты, лишь губы шевелились еле заметно.
— Как найти троянское сокровище? Целер сказал…
И тут мертвец с ужасным усилием поднялся и сел в гробу. Свиток, почему-то обожжённый, упал со лба его.
— Целер вам сказал правильно, — захрипел он, не открывая мёртвых глаз. — Место клада указано в хартиях, которые хранит старый знакомый Ирэны — милиционер, собиратель. Ключи к шифру — в экслибрисе красной сафьяновой книги, которая завещана мною Ирэне.
Веки его затрепетали, он точно пытался открыть глаза, но не мог.
— Скажите Фоме… и всем… — голос гудел, как из котла. — Молитесь за меня!.. И за себя тоже!..
Едва только он это сказал — и волшебство кончилось. Вообще всё кончилось, стало тьмой; помню лишь, как блеснула трава под луной, когда меня куда-то несли, потом запах спирта, и кислород, и тёмный, тёмный дом Бэзила.
Книга семнадцатая. СМЕРТЬ ПАТРОКЛА
Троянцы прорвали укрепление. Это казалось страшной выдумкой. Невозможно было прорваться! Вал, ещё более возвышенный защитниками за ночь, крепкий частокол, мужественные латники, укрытые за ним, славные стрелки и метатели копий, ров перед валом — всё это делало берег неприступным. Но вот же — прорвались! Точно крылья поднимали вражеские колесницы, словно сам воздух поддерживал троян, став для них мостом в лагерь.
Сквозь медный град копий и стрел воины перескакивали через ров, взлетали на вал и рубили, рубили, рубили — дерево и людей. Ахейцы падали один за другим, в несколько минут все их вожди были ранены и, гремя повреждёнными щитами, отступали назад, к судам, кто — своими ногами, хромая и пытаясь защититься, а кто — уносимый без чувств ближними дружинниками.
Гектор свирепствовал, страшный, как Бог, как чёрная молния. Пеший, он громоздился на гребне вала, точно бронзовая скала; ахейские воины бежали от одного его взгляда, на внутренней стороне валялись трупы тех, кто пытался драться с ним, а несколько воинов, корчась, издыхали у ног победителя.
— Братья! — ревел Гектор. — Вот корабли! — и бронзовая рука указала на чёрные суда, приникшие к берегу. — Ещё один удар — и мы победили! Перетаскивайте колесницы на вал, перегоняйте лошадей! Мы сомнём их! А когда сомнём — дело только за пламенем. Несколько факелов — и нет ахейского флота!
И перебрались, и сосредоточились на гребне, сметя остатки врагов, и перевели колесницы. И ударили!
Эллины в ужасе бросились отступать, сметаемые бешенством врагов.
Одно было спасение — скрыться в корабли, под защиту высоких чёрных бортов, укрыться в своих плавучих деревянных акрополях.
В несколько часов — и вал, и стена, и всё поле, уставленное палатками, были захвачены бойцами Илиона. Лишь узкая полоска песка вдоль берега моря, часть побережья, схваченная судами, оставались ещё за ахейцами.
— Зажигайте факелы! — приказал Приамид. — Зажигайте! И тут же бросайте огонь в корабли! Пусть поджарятся! Это будет славная гекатомба!
Троянцы принялись выхватывать одну головню за другой, метали головни и факелы из-под прикрытия щитоносцев. И вот уже дым начал куриться над несколькими кораблями, а один из самых больших по-настоящему занялся огнём.
— Плохи дела, Приамид! — услышал вдруг Гектор голос одного из вождей. — Плохи дела. Ахилл у нас за спиной!
У Гектора помутилось в глазах, как от удара пращи.
— Проклятие! Это худшее, чего я опасался! Что же вы не прикрыли тыл?
Но жалеть было поздно.
Уже зашатались первые ряды, и начали валиться троянские воины, словно снопы. Мирмидонские бронники шли за вождём, сплочённые, как одно существо, как сказочный гекантохейр, а впереди шёл Ахилл в грозно-блестящем оружии своём, которое нельзя было спутать ни с каким иным. И там, где он шёл, раздавался только глухой гром ударов, да хрипение умирающих.
— Поворачивайте назад! Надо вырваться из лагеря, и там, в поле, мы сможем перестроить ряды! За мной!
Гектор развернул колесницу и помчался через вал, кони прыгнули — и повозка перелетела через вал хищною птицей. И другие трояне стали разворачиваться. В несколько минут всё войско вышло из лагеря; но не всем колесницам удалось пересечь ров, наполовину заваленный ветвями, частоколом и трупами. Некоторые так и остались, разбитые, застряв в глубоком окопе.
Троянцы отступали стремительно.
— Надо, чтобы кто-то остался и задержал их! — кричал Приамид.
— Я останусь! — ответил ему Сарпедон. — Мы попробуем задержать Ахилла, а ты строй дружины у стен Города. Только поскорее, долго нам не выстоять.
И развернулся Сарпедон, изумительно-сильный, божественный, в разукрашенном доспехе, и малая дружина его (давний союзник троянцев), пошла с ним.
А войско илионское всё отступало, теряя людей, коней, колесницы, и всё никак
