Яков Рыкачев - Коллекция геолога Картье
Эта величественная тирада не произвела, однако, на полковника Веджвуда ни малейшего впечатления. Он даже не переменил своей ленивой позы, и в его сонных, мутно-серых, словно взболтанных, глазах, устремленных на Альбера Стампа, без труда можно было прочесть веселую усмешку.
— Оставьте нас одних, ребята, — сказал он конвоирам. — А вы, милейший, садитесь-ка вот сюда, да только чуть правее, чтобы мы могли глядеть друг другу в глаза…
Стамп последовал приглашению, но ничуть не изменил своего негодующего тона.
— Я еще раз требую, сэр: потрудитесь ответить, на каком основании меня, доминиканского подданного…
— На каком, милейший? — прервал его Веджвуд своим густым, хриплым голосом. — Сейчас узнаете… — Он подался вперед, полусонные глаза его прояснели. — Хотя бы на том основании, что вы вовсе не тот, за кого себя выдаете!
— То есть как это — не тот? — в холодном удивлении воскликнул Стамп. — Что вы хотите этим сказать?
— Я хочу сказать, что вы — мертвец, покойник, давно истлевший на мюнхенском городском кладбище, аллея семнадцатая, ряд девятый, а выдаете себя за живого!
На крупное, холеное, белое лицо Альбера Стампа словно упала тень, глаза его как-то жутко вдруг закосили.
— Прошу избавить меня от неуместных шуток, — произнес он с угрожающей серьезностью. — Подобным обращением с почтенным и незапятнанным человеком вы позорите честь вашего высокого учреждения, сэр!
Во взгляде старого разведчика явно светилось теперь этакое игривое любопытство: вот и еще одна забавная разновидность в несметном человечьем стаде!..
— Какие уж тут шутки, милейший! — Он запустил руку в боковой ящик стола. — В нашем высоком, как вы изволили сказать, учреждении не шутят… Вот потрудитесь взглянуть, — он выложил на стол крупную фотокопию первого листа немецкой газеты, выходившей в Берлине в гитлеровскую пору. — Собственное ваше изображение, обведенное жирной траурной каймой. Не так ли? Да вы не деликатничайте, милейший, возьмите в руки, полюбуйтесь на себя, прочитайте свой некролог, где вас превозносят чуть ли не как одного из столпов гитлеровского райха!..
Но Стамп не взял газеты, он даже не посмотрел на нее.
— Бред, сумасшедший бред! — заговорил он возбужденно, и косина́ его вдруг забегавших глаз до неузнаваемости обезобразила его лицо. — Вы не контрразведчик, сэр, а выживший из ума старик, которому место в инвалидном доме! Надо же такое придумать!..
— Молчать! — крикнул Веджвуд, наливаясь темной кровью. — Я вам покажу, кто я такой!
— Простите, сэр, я несколько погорячился, — Стамп, видимо, взял себя в руки. — Но согласитесь, что такие нелепые инсинуации… какой-то покойник… столп гитлеровского райха… Это же, право, смешно!
И под пристальным взглядом Веджвуда он изобразил некое подобие улыбки.
— Наконец, я могу представить исчерпывающие доказательства… свидетельства… И тогда все ваши странные, я бы сказал, весьма странные…
— Это от кого же свидетельства? Уж не от вашей ли разведки? Можете не затруднять себя — вот они! — Веджвуд протянул Стампу густо исписанный на машинке лист бумаги с двумя маленькими фотопортретами в левом верхнем углу. — Точная копия вашей личной карточки из картотеки нацистской партии. Вам, конечно, известно, что эта картотека в 1945 году попала в руки американской разведки. Так знайте же: нам удалось заполучить оттуда копию вашей карточки, как, впрочем, и карточки других нацистов. С той поры мы из года в год пополняли ее новыми сведениями, и теперь ваша посмертная биография известна нам ничуть не меньше, чем ваши подвиги на русском фронте… Надеюсь, вы не станете отрицать, что вы Вальтер фон Хагенау, бывший генерал СС, преданный в январе сорок пятого года земле и затем чудом воскресший?
Стамп молчал, то ли положенный на обе лопатки, то ли потерявший дар речи перед этим чудовищным нагромождением нелепостей.
— Молчите? Ну, милейший, это уж и вовсе глупо!..
Веджвуд ухватил бумажку и сунул ее под самый нос Стампа.
— Да вы хоть поглядите на фото! Первое относится к сорок четвертому году, вы изображены на нем в форме генерала СС, а второе снято в прошлом году, в Париже, и на нем вы вылитый Альбер Стамп. Все молчите? Что ж, напомню вам, что после своей мнимой смерти вы воскресли в Доминиканской республике в облике Альбера Стампа. А в пятьдесят первом году с помощью завербовавшей вас американской разведки, которая пронюхала о вашем прошлом, вы переехали во Францию, в Париж, в качестве представителя посреднической фирмы «Компани оф Нью-Джерси», существующей единственно в вашем лице. В этом последнем обличье вы и попались нам в руки… — Веджвуд глубоко передохнул. — Ну-с, а теперь извольте изобличить меня во лжи или в старческом слабоумии, милейший генерал фон Хагенау!
— Нет, зачем же? — усмехнулся Стамп. — Но вы, право, слишком высокого мнения о той роли, какую я играл в третьем райхе. Я был всего-навсего рядовым генералом СС и выполнял весьма скромные поручения.
— Ну нет, милейший, прижизненного погребения удостаивались лишь очень ценные для райха люди, которых надо было спасти от возмездия победителей. Это кадры для будущего реванша! А что касается ваших «скромных поручении», то они очень красноречиво изложены в документе, который в свое время препроводило нам правительство Советского Союза вместе с требованием о вашей выдаче, если вы попадетесь нам в руки… — Старый разведчик грубо расхохотался. — Держу пари на тысячу фунтов против одного, что тут дело попахивает удавной петлей!..
— Сэр, у меня есть заслуги перед великой американской демократией, — выпрямив стан, с наглым достоинством произнес фон Хагенау, — и я считаю недопустимым тон, в котором…
— К этим заслугам мы сейчас перейдем, милейший!
— Наконец с той поры минуло уже более полутора десятилетий, и прошлое предано забвению. Многие мои бывшие друзья и коллеги, совершившие в свое время немало ошибок, пользуются сейчас известностью и почетом и занимают в фатерланде и в союзнических органах высокие должности…
— Что делать, милейший, значит вам не повезло!..
Старик достал из кармана небольшой флакон, извлек из него две белые таблетки, ловким, привычным жестом руки вбросил их в свой большой рот, прикрыл глаза и отвалился на спинку кресла. В большой сумрачной комнате стало тихо. Стамп недвижно сидел на своем стуле, с тревожным недоумением глядя на старого разведчика. Что еще вздумал он выкинуть? Уж не улегся ли он спать, не считаясь с присутствием бывшего генерала СС Вальтера фон Хагенау?..
Через несколько минут старик открыл глаза, и его нельзя было узнать: взгляд источал энергию, черты его тяжелого, в слоновьих складках лица приобрели резкость, фигура утратила грузность, он легко, пружинисто выпрямился в своем глубоком кресле и, казалось, прибавился в росте.
