Чугунные крылья Икара - Борис Вячеславович Конофальский
— Дон хочет мира, — спокойно ответил Барера.
— Дону плевать на мир, Виторио. Это полицейским нужен мир, а дону нужна доля в нашем деле.
— Послушай меня, старина Диего. Я в нашем бизнесе уже давно, тебя ещё на свете не было, когда я уже работал. Так вот, я говорил с доном. И дон сказал, что спустит с цепи полицейских, если мы не успокоимся.
— Так что, дон на стороне носатого?
— Да, он на стороне носатого. Он предложил мне и тебе тоже стать на его сторону. Ты ведь с носатым не имел никогда никаких вопросов, у вас с ним не было конфликтов. А вот у Томазо с Буратино свои, давние разногласия. Пусть они и дальше их решают. Ты, я и дон останемся в стороне и посмотрим, как они решат между собой свои проблемы. Скажу тебе по секрету, Диего, я думаю, что Томазо не поздоровится.
— Томазо не поздоровится? — переспросил Фиксатый. — Как спокойно ты, Виторио, об этом говоришь. А ведь ещё недавно он был твоим ближайшим партнёром.
— Поверь мне, Диего, поверь моим сединам. Я всегда знал, куда дует ветер, поэтому и дожил в нашем бизнесе до пятидесяти лет. Так вот, Томазо — сыгранный валет из старой колоды, он больше не сыграет, он сильно разозлил носатого, да и дону он не нравится. А носатый, как выясняется, шутить не любит.
— Да уж, и Туз, и Рыжий, и Мацотта тому свидетели. Ну а какие варианты предлагает дон?
— Дон предлагает равные доли: он, ты, я и носатый. Как видишь, количество акционеров в нашем синдикате уменьшается, а доли акционеров увеличиваются.
— Да уж, доли увеличиваются. Интересно, Виторио, а почему меня берут в новый синдикат, чем я так мил дону?
— Не буду кривить душой, Диего, на это есть две причины. Чем меньше людей поддержат Томазо в войне, тем быстрее война закончится. Это первая причина. А вторая — это то, что ты профессионал и знаешь рынок, как никто другой. Ни мне, ни дону, ни носатому с этим без тебя не справиться.
— Хорошо, — произнёс Фиксатый. В принципе, ему было плевать на Томазо, он его, честно говоря, недолюбливал. — Я подумаю.
— Только не очень тяни с раздумьями. Вдруг носатый ухлопает Рыбака раньше, чем ты надумаешь, — сказал Барера, вставая и протягивая руку.
Барера ушёл, а Фиксатый остался один и задумался. Он просидел в задумчивости целый час и после этого сказал своим ребятам, чтобы запрягали.
Объективно говоря, Диего Фиксатый был хитрый малый. Казалось бы, он всё взвесил, он даже предвидел, что после того, как кончится война и Томазо отойдёт в мир иной, дон с Барерой попытаются убрать его. Но пока он был им действительно нужен, во всяком случае, Фиксатый так считал. В общем, всё складывалось в его пользу. И когда Фиксатый садился в бричку, чтобы ехать к дону, он думал о том, что будет дальше. Единственное, о чём не мог догадываться Диего Фиксатый, так это о том, что он не нравится как человек дону Базилио. А личные симпатии и антипатии иногда играют большую роль в жизни людей.
* * *
Себастьяно Гарочи был человеком, проверенным временем. Мало того, он был ещё к тому же очень аккуратный и последовательный человек. Себастьяно никогда не пренебрегал мелочами и был внимателен. Все эти качества Томазо Рыбак высоко ценил и поэтому возложил на широкие плечи Себастьяно такую важную задачу, как охрану своей собственной персоны. Томазо почти доверял Гарочи, и тот этим даже немного гордился. А к своим обязанностям Себастьяно относился с крайним прилежанием. Все люди, находившиеся в его подчинении, ощущали это в полной мере.
— На посту спят только мертвецы, — неоднократно повторял Гарочи, и в его устах такая фраза звучала фатально.
Никто и никогда не спал на посту, так как все знали, что у Себастьяно слова не расходятся с делами. Никто не пил на работе, так как он не любил пьяниц. В общем, дисциплина во вверенном Себастьяно подразделении была нешуточная. Гарочи никогда ничего не забывал, всё всегда знал и помнил и никакие мелочи никогда не упускал из вида. Так было всегда, так было и этим утром.
Лёгкий туман сползал с окрестных холмов к морю, когда Гарочи со своим помощником Поленьези вышли на улицу. Себастьяно закурил:
— Ты послал кого-нибудь проверить кусты на холме? — спросил он.
— Нет смысла. Если там даже и будет сидеть снайпер, из-за тумана он ничего не увидит.
— Да, — сказал Гарочи, соглашаясь и кивая головой. — Верно, но всё равно, пошли кого-нибудь посмотреть, мало ли что.
Поленьези тоже кивнул головой и пошёл отдавать приказания. А сам Гарочи решил пройтись по бережку к одному из людей охраны по имени Рапелья.
— Как у тебя? — спросил он, подходя.
— Всё тихо, — отвечал тот, — ничего не заметил.
— Хорошо, — произнёс Себастьяно, внимательно глядя на следы вокруг.
— Иди скажи Томазо, что через пять минут можно будет выходить.
Гарочи двинулся к баркасам, осмотрел всё вокруг и, не обнаружив ничего подозрительного, стрельнул в воду окурком. И пошёл вдоль берега, выискивая глазами на песке что-нибудь, что могло ему показаться подозрительным. Вскоре из дома вышел Томазо и ещё несколько людей, с кем он обычно ходил за рыбой.
— Хорошее утро, Себастьяно, — сказал Томазо,
