Пропавшие. Тайна школьного фотоальбома - Сергей Александрович Милушкин
— Я ничего не думаю, — ответил я, слегка смутившись. Признаться, я и понятия не имел, как это вообще должно было произойти. Значит, тот эскулап, потомок Менгеле вполне мог отправить меня домой, будь у меня часы. Или… куда-нибудь к черту на кулички… — я вздрогнул.
— А если… он откажется возвращаться? Зачем ему назад, в этот мир, где можно исчезнуть в любую секунду?
— Потому что я думаю, он не хочет возвращаться, — сказала она. — Точнее, я в этом уверена. Однако у нас… он настроил слишком много серьезных людей, вселил в них надежду, взял на себя обязательства. И одна я их не потяну. Ему придется вернуться. Он должен переправить всех, кому обещал и потом перейти сам.
— Может проще установку пошире сделать?
— Даже эту делали двадцать лет — и то… — она будто бы что-то вспомнила и по жесткому лицу пробежала тень, — …и то бывали огрехи. К тому же она потребляет энергии как большое промышленное предприятие.
— Так в чем проблема? — я почувствовал себя в своей тарелке, потому что началась позиционная игра, а значит риск насилия на какой-то строк отодвигался. — Запускайте своих богатеев сами. Правда не думаю, что многим у нас это понравится, особенно двойникам товарищей типа Цукерберга или Билла Гейтса. Нам там и своих хватает.
— Дело в не этом.
По ее тону, я вдруг понял, что дело действительно не в этом, а в чем-то гораздо важнее и сложнее и одновременно — чудовищнее.
— Он может уничтожить все часы на той стороне, чтобы отрезать этот мир и не допустить распространения ЦИБ. И тогда…
Я похолодел, а в желудке неприятно заурчало.
— Но вы же сказали, что он хотел взять под контроль маршрут… что это сулит огромные возможности…
— Это так, такой мост сделает миллиардерами его обладателей. Но он спас себя, а остальные его не волнуют. Найдет другой мир, без жуткой болезни, зачем ему тащить людей из гиблого мира, пусть даже и миллиардеров? Проще найти похожий, но здоровый мир.
Какого же монстра ты вырастила… — подумал я. — Что он даже собственную мать бросил и готов разорвать последние ниточки…
— То есть… вы хотите сказать, что я вполне могу остаться тут навсегда?
Диана посмотрела на Свету, ее каменное лицо дрогнуло.
— На данный момент в вашем мире осталось всего… три экземпляра часов с той же самой частотой. Три. Неделю назад их было семь. Кто-то уничтожает устройства. Мы могли бы отправить туда своего обученного человека, но там он будет чужим, и наверняка не сможет справиться с ситуацией лучше, чем вы.
Я поморщился. Дело принимало куда более скверный оборот, чем я мог рассчитывать даже в самых ужасных снах — когда ты просыпаешься и не можешь понять, сон это или реальность.
— Кто были эти люди? — я кивнул под борт внедорожника, откуда торчала застывшая нога в черном ботинке. Я боялся на нее смотреть, но взгляд то и дело возвращался к ней. — Вы были в наручниках и… и я слышал, что вас арестовали.
— Это были клиенты моего сына. Точнее, их охрана. Я могу их понять. Заплачены огромные деньги. Но, признаюсь… это было неприятно. Они выманили меня под предлогом разговора и привезли сюда.
— И их пустили?! — изумился я. — В секретную лабораторию?
— Я сама попросила открыть ворота, — Диана пожала плечами. — Я ведь знала, что внутри находится не мой сын.
Я похлопал себя по карманам, но обнаружил, что сигареты закончились. Света стояла рядом с Дианой и за все время не проронила ни слова. Я видел, что ей тяжело все это слышать и, наверное, вдвойне — от своей бывшей (или даже пока еще настоящей) начальницы.
— Маврин курит, посмотри в бардачке, — проронила Диана, заметив мои нервные движения.
Я снова бросил взгляд на замерший, точно погасший маяк, носок ботинка под колесом и, вздохнув, полез в машину. В бардачке на самом деле обнаружилась пачка сигарет очень похожих на «Marlboro», только название было «Parlbaro». Я невольно усмехнулся и закурил.
— А если я откажусь?
Диана была спокойна, как глыба льда. Но я все же уловил тень недовольства на ее лице. Было видно, что ей редко кто отказывает.
— Вы останетесь здесь навсегда. И поверьте, я прослежу, чтобы ваша жизнь не показалась вам слишком легкой. Ваша подруга сядет в тюрьму за госизмену на двадцать пять лет. Оттуда она выйдет древней старухой. Если вообще выйдет.
Свету передернуло, она отступила на полшага.
Я выдохнул дым. Эти «Parlbaro» походили на ароматизированную «Приму» с примесью конского навоза. Я больше не хотел здесь оставаться.
— Я согласен. Я верну вашего сына.
Диана удовлетворенно кивнула.
— Вот и славно…
Не успела она договорить, как за деревьями мелькнули проблесковые маячки. Я напрягся, автоматически бросил сигарету. Мной овладела паника и я чуть было не кинулся за руль, однако Диана, обернувшись, подняла руку, и я застыл, занеся ногу в салон.
— Это мои, «Чайка», без паники, — сказала она.
Через пару минут позади джипа остановился черный микроавтобус и еще один внедорожник. Из них молча вышли люди в черной униформе с нашивками «Чайка», деловито перенесли тела охранников. Два человека быстро осмотрели придорожную траву, кусты и деревья. Один из них наткнулся на мой окурок, поднял его и бросил в черный пакет. Ребята делали свою работу профессионально. Никаких следов. Грунтовку, где лежали охранники обработали каким-то составом. Потом, двое мужчин залезли в микроавтобус и укатили.
Диана смотрела на их действия с явным удовольствием. Один из оперативников, как мне показалось, кивнул Свете, но она не ответила. Она отошла к обочине и отрешенно смотрела вдоль дороги.
— Все чисто, — коротко отчитался худой мужчина в маске.
Диана кивнула.
«Наверное, кое у кого действительно сильно подгорает, раз они осмелились захватить на одну из руководителей «Чайки», — подумал я. Впрочем, людей при деньгах можно было понять. Когда мир рушится в буквальном смысле слова, а тот, кто обещал спасение, пропал с концами, — тут уж не до выбора средств. Это был жест отчаяния.
Я подошел к Свете, взял ее за руку.
— Ты спасла ее…
— Иначе тебе… нам не выбраться. Она — наш единственный шанс, — ответила Света после паузы.
— Похоже на то, — согласился я. — Но… — я обернулся, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает. — Есть же еще подстанция, о которой говорил отец. Мы можем попробовать…
— Если у нас не получится… то все, Диана нам больше не поможет.
— Она не нам помогает, — напомнил я. — Если честно, я не верю ни одному ее слову, хотя насчет того, что мой
