Виктор Лавринайтис - Падь Золотая
— Молчит… — тем же таинственным шепотом ответил Боря. — Встал — молчал, ел — молчал. И сейчас молчит. Я сразу подумал, что такой план сочиняет, от которого всем плохо будет. Женя ушел к озеру, так вы, дедушка, осторожнее. Не со мной только, а и с вами беда может случиться. — Боря еще раз подозрительно оглядел Пашу, почесал затылок и, пятясь, отошел подальше. — Такого сроду не бывало, чтобы Пашка все утро молчал.
Федя с Наташей тоже заметили необычное поведение главного штурмана. Прислонившись к валежине, призакрыв глаза, он шевелил беззвучно губами и, должно быть, не видел и не слышал ничего.
— Пашка, ты чего? — тронула его Наташа.
— Я? Я, Наташа, ничего. — Паша попытался улыбнуться.
— Что это, герой, тебя ровно подменили? Не заболел, часом?
— Нет, дедушка. Чтобы я да заболел!
— А не заболел, так и хорошо… Только я очень прошу тебя над планами меньше думать. От них в самом деле заболеть можно. Все собрано, дело за тобой. Разведчик ждет команду штурмана, куда курс держать.
— На… на север… — жалко улыбнувшись, прошептал Паша.
— Что-то ты по-чудному говоришь, — подозрительно сказал Федя. — То орал во все горло, а тут и не слыхать.
— А-а… Значит, запутался? — догадался дедушка. — А ну, говори, в чем загвоздка?
— «Кислый» не могу разгадать, — потупился Паша.
— Гм… Ну, эта загадка не по моей части. Тут вам надо самим подумать.
— Штурман! — сердито взглянул из-под картуза Федя. — Сколько дней прошло, а не мог разгадать. Смотри, а то и отсюда выгоним… Плохо ты думаешь!
— Плохо… — совсем поник Паша. — Уже двадцать «кислых» придумал, ни одно не подходит. Такого кроссворда сроду не бывало… Вон и Женя бежит, скажет.
Женя бегал на место вчерашней охоты на ондатру. Он там потерял карандаш.
— Что ты, Пашка? — удивленно посмотрел он на товарища.
— Не знает, куда курс держать, — ответил за того Федя.
— Что ты, Паша, затвердил: «Кислый» да «Кислый»? Сказано в «Описании» «север… север…» И пойдем пока на север, — сказал Женя.
— Какой ты быстрый! На север нельзя идти, пока «Кислый» не разгадаем.
— Почему нельзя?
— Смотри… — Паша развернул «Описание» дороги. — Сегодня только об этом догадался. Мы сейчас идем все время на север. После «Кислого» написано «запад». Значит, мы должны повернуть. А где будем поворачивать, если не знаем, что такое «Кислый»? Вдруг мимо него уже сегодня пройдем, не заметим, да и будем идти на север… в другую сторону от пади Золотой…
Положение оказывалось в самом деле серьезным. До этого никто не обратил внимания на слово «запад». И только сейчас поняли, что им угрожает. Где-то надо круто сворачивать с прежнего пути. Но где? После этого проклятого «Кислого». Значит, надо искать его. Но как искать, если неизвестно, что искать? Вдруг в самом деле экспедиция уже сегодня минует его и не заметит?
— Нельзя идти на север… — уныло повторил Паша.
— А что делать? Рассядемся и сидеть будем?
— И идти нельзя…
— Расхныкался! — разозлился Федя. — А еще хвастался: «Штурманская наука самая точная»! Он, Женя, во всем виноват.
— Нет, Федя, тут он не виноват, — заступился Женя. — Я тоже думал и тоже не мог… Дедушка, здесь мы никак не можем понять.
— Дай-ка, Женя, документ, — попросил дедушка. Прищуриваясь и пожевывая губами, он внимательно перечитал «Описание». — Гм… И впрямь настоящая загадка…
— Ничего, Женя, не пройдем мимо. Пашка, не хнычь! — сказал вдруг Федя. — Я, как разведчик, так считаю: надо держать курс точно на север, и все, что незнакомое встретится, языком пробрвать. Вот кислое и найдем.
— Гм… — сказал дедушка. — А совет-то в основном дельный. Только, пока вы все рассуждали, у меня такая мысль явилась. Паша натолкнул. Говорит, что в «Описании» все приметы серьезные: широкая падь, озеро, Белая гора. Поэтому каждую-то дрянь языком лизать не надо. Это тоже не дело. Думаю, что мимо «Кислого» не пройдем, сразу в глаза бросится, штука должна быть заметная. Пошли, ребята!
— Курс на север! — повеселев, скомандовал Паша. — Федька, точно держи!..
Продолжалась хвойная тайга. На южных склонах сопок к ней примешивался мелкий осинник, а на северных — березняк. Особенно ребятам досаждали различные густые кустарники — ольховник, бересклет, жимолость, багульник. На северных склонах они образовали труднопроходимые заросли. Местами приходилось браться за топорики и прорубать себе и Савраске дорогу.
Идти по кустарникам было тяжело. Они цеплялись за одежду, царапали лицо и руки, путались в ногах. В обеденный привал Наташа едва справилась с нахлынувшей работой: пришлось наложить до десятка заплат.
За день ребята прошли не более пятнадцати километров. Путь по чаще сопровождался шумом и треском, и, видимо, поэтому дичь почти не встречалась. Кроме бурундуков и трех рябчиков, никого не видели. Ребята внимательно приглядывались ко всему, но ничего похожего на «Кислый» не попадалось. Федя, пробираясь впереди, на всякий случай в нескольких местах лизнул языком встретившееся по пути нагромождение огромных, больше дома, камней.
Экспедиция вышла в глухой распадок. В ерниках между кочками пробивал себе дорогу ручеек. Ребята устали и надеялись, что вот-вот будет остановка на ночлег. Но дедушка позвал их к себе.
— Определи-ка, разведчик, кто здесь гулял, — закуривая, сказал он Феде.
Федя по всем правилам, шаг за шагом, обследовал землю. На каменистой почве никаких следов не было видно, на реденькой траве — тоже.
— Никого не было… — Федя недоуменно посмотрел на землю.
— Нет, герой, тут ты ошибся. Бывает так, что следы на земле незаметны. Они есть, но нелегко их увидеть, как вот здесь, на камнях. И разведчик вроде слепым становится. А ослепнуть ему никак нельзя. Должен видеть — и всё! Иногда разведчика выручает то, что след не по низу, не на земле, а поверху идет.
— Ой, правда! Осинки попорчены.
— Во, во! Видишь, где след-то оказался? На дереве!
Мелкие осинки на косогоре были все попорчены, у каждой сломана и обглодана вершинка. Правда, они уже засохли — видимо, их сломали зимой. Но одну надломили совсем недавно, листья едва успели поблекнуть.
— А сейчас скажи, кто здесь хозяйничал?
— Зайцы, — высказал предположение Паша. — Самое любимое кушанье у зайцев осинка.
— Зайцы? — задумался Боря. — Как зайцы до вершины достанут?
— Как? Очень просто — разбежится, подпрыгнет и достанет.
— А-а…
— Смотрю я на тебя, Павел, и дивлюсь, — недовольно пожевав губами, сказал дедушка. — Не подумал ничего — и уже затарахтел, затилиликал. Бухнешь такое, что курам на смех. Зайцы!.. Ишь ты!
— Конечно, не зайцы, — сказал Федя. — Что зайцы — акробаты, что ли? Зачем им. прыгать, когда у корешка можно погрызть? Тут какой-то зверь ростом с Савраску был. Как называется, не знаю, но только не хищный, потому что хищные осину не едят.
