Наследие из сейфа № 666 - Таня Белозерцева
Договорив, профессор ознакомился с классом, после чего провел краткий инструктаж в области зелий и ингредиентов. Спокойным и ровным голосом он ввел ребят в тайны зельеварческого мастерства, приведя несколько исторических фактов, в которых так или иначе участвовали зелья. Невилл, сперва дрожавший при виде профессора и его голоса, постепенно перестал трястись, поняв и поверив, что Снейп своих не обижает. А то он наслушался от старшекурсников с Гриффиндора всяких ужасов о том, что злобный Летучий Мыш первоклашек варит в котле, чтобы вытопить из них жир. Теперь же, слушая его мирный голос, Невилл засомневался в том, что шутники говорили правду.
Урок закончился, и дети пошли на обед. Попинывая сумку коленками, Невилл негромко спросил у Гарри:
— И с чего я взял, что он страшный? Как я мог поверить тем глупым россказням о кровожадности профессора Снейпа.
— Понятия не имею, — философски отозвался Гарри. — Врут зачем-то. Ты им не верь, Нива.
В Большом зале стояла странная тишина, все лица повернулись в сторону вошедших первокурсников, а все взгляды выделили-вычислили и остановились на Невилле. Тот неуверенно оглянулся, не понимая, с чего такое всеобщее внимание к нему? От стола Пуффендуя встали и подались в его сторону две высокие фигуры. Взрослые.
— Невилл! — мягко позвала Алиса. Позади неё рвано улыбался отец. Задохнувшись счастьем, Невилл перешел на бег, со сдавленным воплем он врезался в них и был тут же заключен в крепкие объятия мамы и отца.
Крадется потихоньку тихая реформа...
Невилла затискали-зацеловали, всего увертели во все стороны: то папа к себе повернет, то мама, не утерпев, обратно развернет, чтоб ещё раз, в сто пятый, чмокнуть в щечки… И главное-то, в зале не было человека, который бы не знал историю Долгопупсов — их судьбу, как и Поттеров, знали все. И поэтому в Большом зале царила облегченно-радостная атмосфера: все без исключения девушки и женщины сидели и стояли со слезами на глазах, парни жевали щеки и играли желваками, а дети помладше просто радовались — смеялись, скакали, хлопали в ладоши и что-то нечленораздельно вопили.
Гарри тоже сиял, ликуя вместе со всеми за воссоединение семьи однокурсника и друга. Ему было вдвойне приятно видеть неожиданно свалившееся на робкого забитого мальчика счастье.
Августа сидела рядом с Дамблдором за профессорским столом и цепко держала его за руку, чтобы не удрал, но тот и не собирался сбегать. Сидел, честно радовался вместе со всеми и недоуменно косился на гостью, гадая — а чего это она в него вцепилась? Постепенно профессорский стол опустел: учителя и деканы, выдержав положенную паузу, отошли к Долгопупсам — выразить им свое почтение-восхищение, и Августа с регент-директором остались в относительном одиночестве.
Хватка Железной леди Августы соответствовала её прозвищу — стала такой же стальной. А вот голосом она напомнила Альбусу кобру.
— Моя невестка кое-что вспомнила, дорогуша… — вкрадчиво прошипела Августа, скалясь на публику, как голодная агама.
— О… неужели? — сипло отозвался Дамблдор, как тот крысёнок под взглядом той же агамы, поймавшей его на обед.
— Напавших на моих было четверо, — продолжала сладко шипеть Августа. — Лестрейнджи и Крауч. Но вот ведь какая штука… Когда их допытали до потери сознания, появился пятый. Услышав его появление, Пожиратели спешно покинули дом Фрэнка… ну, попытались, во всяком случае. И вот тут-то… — бабушка Невилла сделала хищную паузу. Раздразнив Дамблдору нервы ожиданием, она продолжила: — Мракоборцы их быстро повязали, при этом Беллатриса кричала им: «Стойте! Мы же их не убили! Вы же обещали!» Тогда это сочли попыткой смягчить себе приговор. Но теперь… — ещё одна хищная пауза. — Пока колдомедики собирались, пока дозванивались до меня, пока подключали камин к сети летучего пороха, Алиса, прежде чем уйти в беспамятство на долгие годы, стала свидетельницей одной очень странной встречи. В комнату, где их пытали, вошли двое, которых она идентифицировала как мистера Грюма и дядю Элджи. У них был весьма любопытный разговор. Начал его Элджи, и его слова очень сильно удивили Алису.
— Грюм, ну я же сказал — убейте их и дело с концом!
— Не можем. Они сами отказались брать грех на душу. А ребёнка ты уж сам как-нибудь прибей, они из-за него и родителей отказались убивать! Мол, на детоубийство не подписывались, а значит, и остальных не станут, а вот помучить их — это с удовольствием. Но только помучить, учти это, Элд, мои бойцы видели, что они живы, так что не обессудь. Но если укокошишь их, то сам знаешь, на кого подозрение падет. Всего хорошего.
С чем Грюм и откланялся, и последнее, что видела Алиса, это дядя Элджи, стирающий память Фрэнку и ей. Вот так-то, Дамблдор. И сейчас я требую сатисфакции. Мне очень надо, чтоб твой верный пёс оказался за решеткой. Элджи, к сожалению, сдох, его уже не накажешь…
Дамблдор спал с лица.
— Н-но… к-как? Аластор сговорился с Элджи? Ничего не понимаю… — совершенно честно растерялся старик. — Августа, милая, что вы говорите? Я и предположить не мог, что Аластор выдаст Пожирателям Долгопупсов!
— Да при чем тут Пожиратели?! — взорвалась Августа. — Всё гораздо хуже — их заказали! Элджи навел убийц, и не его вина, что они оказались человечнее заказчика, отказались убивать малыша Невилла, а вместе с ним и родителей. Вопрос в том, кто именно должен был стать исполнителем? Сам Аластор или всё-таки Лестрейнджи и Крауч, которых он натравил?
— Н-но Аластор… — испуганно запротестовал Дамблдор, никак не желая верить в то, что его друг оказался вот таким оборотнем, волком в теле овчарки… Августа поняла и с сочувствием смотрела, как рушатся шаблоны Дамблдора. Ведь шизофрения не появляется на пустом месте, к тому же стала понятна и причина ходатайства Крауча-старшего, когда он в день гибели Черной метки потащил своего сына в Министерство, рискуя своим собственным положением в обществе и карьерным ростом. Крауча-младшего, кстати, оправдали и отпустили на поруки отца без права выезда за границу.
Осознав всё это, Дамблдор вздохнул и дал
