Затерянный мир - Юрий Валерьевич Литвин

что знал, что разжалобить Байзеля можно только этим нехитрым способом. Однако наставнику уже было все равно. День вымотал его, и он, завалившись в кровать, и спрятав под подушку свою шкатулку, моментально уснул. И снились ему плюшевые немцы в рогатых касках и парящий в небе Карлссон с красными звездами на жирной заднице.

ЗАСРАНЦЫ

– Не, ну, карличек, ну покажи, что у тебя в этой коробочке! – приставал к Буцефалу Костя Семенко, пританцовывая от нетерпения, и во всю пуская слюни в разные стороны.

– Пошел вон, урод! Сто раз тебе говорю! – огрызался карлик, пытаясь вытолкнуть Костю из лодки при помощи весла.

От Костиных подпрыгиваний и карликовских размахиваний лодку кидало из стороны в сторону, и утонуть бы придуркам, но все это действие проходило на мелководье и до берега было метра полтора.

Вечерело. Сжимая весло одной рукой, второй карлик ухитрялся прижимать к телу картонную коробку из-под торта.

– Ну, дай же мне посмотреть! – вопил Костя, с него капало. Капли воды, пота и слез собирались в ручейки, и стекали на дно плавсредства.

А все так хорошо начиналось. Карлик предложил сплавать за сокровищами, на улице стоял май и в школу совершенно не хотелось. Там Семенко ожидали сразу два урока труда, вернее домоводства, потому что провинившегося Костю мстительный Рожок наказал и определил ему в наказание два урока с девочками. Девочек Костя не любил и боялся, еще больше чем мальчиков, и потому представив, что он пират, нацепил на ухо серьгу и поплелся на реку.

Там в компании Буцефала они отвязали старинную лодку деда Шенделяпина, стащили из сарайчика весла и мужественно переплыли на другой берег, благо плыть было недолго – метров пятнадцать. Семенко трусил ужасно, но держался молодцом. На другом берегу, карлик немедленно отыскал старую немецкую саперную лопатку, вручил ее Косте и приказал копать под здоровенным дубом, причем сразу в трех местах, а сам принялся носиться вокруг и давать советы.

Промучив Семенко около часа, Буцефал хлопнул себя по лбу и вспомнил, что сокровища спрятаны в дупле этого самого дуба, после чего немедленно туда полез. Через секунду он появился снаружи, уже с картонной коробкой, и, не говоря утомленному "домоводством" сообщнику ни слова, прыгнул в лодку и отчалил от берега.

Но Костя успел среагировать, и ввалиться в лодку следом за наглым карликом, так как тот управлялся с веслами недостаточно умело. При этом он орал на все Триполье и требовал немедленно поделиться добычей.

– Пятнадцать человек на сундук мертвеца! Йо-хо-хо! И бутылка рома! – распевал нарочито грубым голосом веселящийся карл и продолжал отмахиваться от наседающего Кости тяжелым веслом.

– Ихи-хи! – подвывал Семенко,– дай мне коробочку!

– Пошел вон!

Наконец лодка все-таки воткнулась в берег, и оба пирата вывалились из нее на песок. Там они продолжили борьбу. В какой-то момент коробка лопнула, и тайна ее открылась алчному взору Семенко. Она оказалась почти пустой, там присутствовал лишь клочок скомканной бумаги. Карлик швырнул ее Косте:

– На, читай!

– А где сокровища? – тупо спросил тот.

– В жопе! – заорал Буцефал в ярости,– читай, говорю, а не то зарою как сундук мертвеца!

Костя лихорадочно принялся вспоминать буквы и через десять минут огласил, давясь дебильным смехом:

– Тут написано, ихи-хи, что ты, карлик, ихи-хи, засранец!

Карлик немедленно сжал кулаки и выкатил свои безумные глазенки:

– Где написано?

– Вот тут! – смеялся и тыкал пальцем в коробку Костя,– вот буква Зы, а вот СРА, а вот Це, например.

– Сам ты – засрацэ! – возмутился Буцефал, а Костя принялся немедленно дразниться.

– Карлык, карлык, где ты был? Ты, засранец, водку пил! – при этом он стал убегать от приятеля вдоль берега реки, но наступил себе ногой на руку, свалился в воду и чуть не захлебнулся. Карлик немедленно стал делать ему искусственное дыхание "ногой по ягодицам", и Костя стал стонать и пукать.

Минут через пять, угомонившись, пираты собрались на совещание, вблизи вросшего в песок серого камня, и стали думать, как отомстить автору записки – дедушке Сяну и всему человечеству заодно. Еще через полчаса решение было принято, и пираты скрылись в кустах, а потом торжественно вынесли оттуда коробку и аккуратно положили ее посреди дороги. Потом вернулись в заросли, где и замаскировались.

К этому времени вечер уже вступил в свои права, и в Триполье с электрички потянулось "человечество" из Города.

Впереди планеты всей, по-обыкновению вприпрыжку несся Петр Иванович Рожок собственной персоной, со злобно-искаженным выражением лица, и с растерзанным портфелем. Несмотря на то, что бежал он, наклонив голову, Петр Иванович успевал посматривать по сторонам, хищно и заинтересованно. Типа, а вдруг что-то лежит не на своем месте, ценное…

Коробку он, естественно, заметил, да и не мог не заметить. Быстро оглянулся по сторонам, нагнулся, схватил, и дальше помчался, как ни в чем, ни бывало. Любопытство взяло верх метров через тридцать, тогда Петр Иванович, отошел в придорожные кусты, и там трясущимися руками коробку-то и открыл.

Вместо сокровищ там лежали две какашки: одна карликовская – искусственная, а другая Костина – настоящая.

Дико взвыв, Рожок выскочил из жасмина. Буквально в паре шагов от него корчились от смеха виновники торжества. Бросив коробку, Петр Иванович хотел было ринуться дальше, но что-то прикинув в уме, нагнулся, и с грацией немолодого барсука, собрал веточкой упавшие на землю какашки, и сунул их в коробку. После этого злодейства, он постоянно озираясь пододвинул коробку ногами поближе к краю дороги, и затаился в кустах неподалеку от наших пиратов.

Костя по инерции хотел поздороваться, но хорошо, карлик успел заткнуть ему рот грязным кулаком. После этого над дорогой повисло недоброе молчание.

Подошла следующая электричка. На ней прибыл Маленко Николай. Именно он возглавил гонку среди пассажиров, так как очень хотел по малой нужде. Жасмин оказался как нельзя кстати. Оттого он и коробку сразу не увидел, а когда увидел, то немедленно потащил за собой в кусты. Через минуту карлик, Семенко и учитель трудов и рисования услышали характерные Колины матюги.

– Яка ж, сука-блядь, курва такое робыть? От же ж до чего люди паразитством любят заниматься, сука-блядь… Нет чтобы литрушку в коробку припрятать, они тут в сраку издеваются…

Все это сопровождалось звуком рассекающей заросли жасмина струи. Кажется, немного даже и хихикающего Петра Ивановича зацепило, но он мужественно досмотрел сцену до конца.

Завершив свой нехитрый туалет, Николай, кряхтя собрал какашки в коробку и потащил все это сокровище на прежнее место, особенно его изумило сходство искусственных фекалий с натуральными:

– Ишь, научились делать сука-блядь, юмористы… И не отличишь, курва… – негромко бормотал про себя великий мастер-штукатур,– передохну чуть-чуть и в путь, а то за целый день устал как паровоз, и не присел ни на грамм.

– Ага…– вдруг вякнул из-за кустов Рожок, неожиданно решив поддержать разговор.

– Ой, а это кто тут