Алистер Маклин - Искатель. 1994. Выпуск №5

— Нам еще крупно повезло, что смертей только восемь, — заметил я. — Вчера утром их могло быть куда больше.

— Что вы хотите этим сказать? — удивленно спросил Свенсон.

— Наш таинственный приятель, кроме пистолета, носит с собой коробок спичек, который он вчера рано утром и пустил в ход, скрытно проникнув в турбинный отсек.

— Значит, по-вашему, кто-то умышленно поджег корабль? — Хансен воззрился на меня с явным недоумением. — Да я ни в жизнь в это не поверю, док.

— А я в это верю, — возразил Свенсон. — Как и во все, что говорит доктор Карпентер. Мы имеем дело с сумасшедшим, доктор. Только безумец мог поставить на карту свою собственную жизнь ради того, чтобы лишить жизни сотню других людей.

— Он попросту просчитался, — заметил я. — Идемте со мной.

Я заблаговременно позаботился о том, чтобы они ждали нас в кают-компании — все одиннадцать человек: Роулингс, Забрински, капитан Фольсом, доктор Джолли, близнецы Харрингтоны, которым едва хватило сил, чтобы прийти, Нэсби, Хьюсон, Хассард, Киннэрд и Джереми. Когда мы вошли, некоторые из них попытались встать, но Свенсон жестом их остановил. Они молча уселись на свои места, и тогда наступившую тишину нарушил доктор Джолли, заговорив веселой скороговоркой:

— Доброе утро, капитан. Мы все тут, можно сказать, сгораем от нетерпения. Любопытно узнать, зачем вы нас вызвали?

Я откашлялся и ответил за Свенсона:

— Простите меня за эту маленькую хитрость, но это я, а не капитан, хотел вас видеть.

— Вы? — Джолли сжал губы и пристально посмотрел в мою сторону. — Никак не возьму в толк, с чего это вдруг?

— Кроме того, я наконец должен признаться вот в чем. Я никакой не снабженец, а агент британского правительства. Офицер службы Ми-6. Контрразведка.

Что ж, я, безусловно, произвел на присутствующих желаемое впечатление. Они сидели разинув рты, с широко раскрытыми глазами, не в состоянии вымолвить ни слова. Первым из них пришел в себя Джолли.

— Контрразведка! Ну и ну! Вот тебе раз! Шпионы, погони, плащи и шпаги, красавицы блондинки, прячущиеся в платяных шкафах. Или, может, в кают-компаниях. Каким ветром вас занесло в Арктику? И зачем вы хотели… вернее, зачем мы вам понадобились?

— В связи с делом об убийствах.

— Убийствах?! — впервые за все время пребывания на борту «Дельфина» заговорил капитан Фольсом. Возглас, сорвавшийся с его обожженных губ, скорее походил на карканье: — Убийствах?

— Три человека, что остались лежать в лаборатории на «Зебре», были мертвы еще до того, как на станции вспыхнул пожар. Их убили выстрелами в голову. А четвертого прирезали. Я называю это убийствами, а вы как полагаете?

Джолли оперся руками на крышку стола, но тут же буквально рухнул на стул.

— Наверное, было бы излишне добавлять, — спокойно сказал я, — что убийца находится здесь, в этой кают-компании.

— Однако прежде чем назвать его, мне хотелось бы рассказать вам кое-что об оптических системах, используемых, например, в фотокамерах. Если вы спросите меня, какая, черт возьми, тут может быть связь с совершенными убийствами, я вам отвечу — самая прямая. И вы в этом скоро убедитесь.

Итак, в конце пятидесятых годов одна американская фирма выпустила высокочастотную спутниковую телекамеру слежения системы Перкина-Элмера Роти, во много раз превосходящую прежнюю, изобретенную еще во время второй мировой войны, с фокусным расстоянием пятьсот дюймов, с помощью которой можно было заснять кубик сахара с десятимильной высоты. Преимущество новой камеры заключается в том, что ее можно установить на самом маленьком спутнике. Три года кропотливой работы по усовершенствованию новой оптической системы слежения не замедлили принести свои плоды. Мы не знаем точного фокусного расстояния последней модели камеры Роти — эти сведения, в числе прочих, хранятся в строжайшем секрете. Зато мы знаем, что при нормальных атмосферных условиях эта камера может отснять любой светлый объект на темной поверхности с трехсотмильной высоты, то есть из космоса..

Новую телекамеру Перкина-Элмера Роти, заряженную высокочувствительной пленкой, американцы предполагали установить на сверхмалом разведывательном спутнике «Самос-III», вес которого составляет всего-навсего две тонны. Но не успели. Уникальную камеру у американцев похитили, как говорится, среди бела дня, прямо из-под носа. Позднее выяснилось, что ее в разобранном виде переправили из Нью-Йорка в Гавану на польском самолете.

А четыре месяца назад русские установили эту самую камеру на своем спутнике, который успешно вывели на полярную орбиту. Советский спутник пролетал над территорией американского Среднего Запада семь раз на дню. И за три дня русские получили то, что им было нужно — фотографии всех американских баз, расположенных к западу от Миссисипи. Всякий раз, когда главная камера снимала сверхмалый объект на территории Соединенных Штатов, другая камера, поменьше, направленная вверх, фиксировала положение звезд. Так что русским оставалось только сверить координаты и с филигранной точностью навести свои межконтинентальные баллистические ракеты на пусковые шахты американцев. Но прежде надо было получить пленки.

Русские разработали два варианта. По первому предполагалось посадить спутник на землю, по второму — спутник должен был отстрелить капсулы с пленками. Русские остановили свой выбор на первом варианте, решив приземлить спутник в двухстах милях к востоку от Каспийского моря. Но у них что-то сорвалось — наверное, не сработала тормозная система.

— И спутник перешел на другую орбиту? — неуверенно предположил Джереми.

— Совершенно верно. Его новая, причем совершенно нестабильная орбита проходила над Аляской и Тихим океаном, пересекала Землю Грэма в Антарктиде, потом южную оконечность Южной Америки, затем шла вверх через Африку и Западную Европу, после чего огибала Северный полюс, уклоняясь от него лишь на двести миль в сторону. Таким образом, русским ничего не оставалось, как прибегнуть ко второму варианту — отстрелить капсулу с пленкой и посадить ее в наиболее безопасном, хотя и труднодоступном, месте — во льдах Арктики или Антарктики. В конечном счете они предпочли Арктику, ведь она, что называется, у них под боком.

— Неужели в районе дрейфующей полярной станции «Зебра»? — тихо спросил Джолли, даже забыв назвать меня «стариной» — как видно, от волнения.

— «Зебру» еще только предполагали ввести в эксплуатацию, когда советский спутник отчего-то начал «капризничать», — продолжал я, — хотя все приготовления к тому времени уже были завершены. Мы договорились, что для переброски в Арктику необходимого оборудования Канада предоставит нам ледокол «Святой Лаврентий». Однако русские в порыве доброй воли предложили ледокол «Ленин», самый мощный в мире. Они, вероятно, хотели убедиться, что станция будет открыта в срок.