Луи Буссенар - Путешествие парижанина вокруг света

«Да, долг вменяет человеку иногда страшно тяжелые обязанности, — прошептал он про себя. — Как обидно, что я не могу идти за ними…»

Наши старые знакомые, доктор и Андре, которых читатель, вероятно, никак не ожидал встретить на этом военном судне, закрыли себе рот и уши мокрыми платками, что является необходимой предосторожностью против отравления смертельными газами, и спустились в кочегарку. Дым и пар громадными клубами вырывались им навстречу из люка.

Но вода уже начала побеждать огонь. Половина печей была залита водой. Уголь, выброшенный силой взрыва из печей, шипел и затухал на полу, залитом водой.

Четыре страшно изуродованных трупа лежали тут же наполовину в воде. Но и живые выглядели не лучше мертвых. Электрические лампочки тускло светили сквозь густой пар, еще стоявший в этом помещении.

Доктор и Андре окинули взглядом с последней ступеньки лестницы представившееся им жуткое зрелище, чтобы, насколько возможно, заранее сориентироваться. Они сами теперь почти уже задыхались. Старший механик с раздувшимся лицом умирал от отравления газами. Спасти его было уже невозможно.

Вдруг раздался крик: «Пожар в машине!», и два раза ударили в колокол. Матросы бросились вниз. Некоторые, более смелые, рискуя жизнью, пробрались к доктору и Андре. С их помощью несчастные жертвы таинственной катастрофы были вынесены на палубу.

Старший механик, почувствовав приток в легкие свежего морского воздуха, на мгновение как будто ожил и успел прошептать на ухо доктору:

— Нас предали!.. Котлы лопнули… от взрыва динамита… в углу… принесенного одним из угольщиков… Машина… не… действует, винт… не работает.

Он вытянулся и скончался.

Так вот почему крейсер застопорил ход!

Но для дознания не было времени. Пакетбот приближался и был совсем на виду. Дело еще можно поправить. Командир оставался на мостике.

По приказанию капитана паруса были подняты в несколько минут, и судно могло бы воспользоваться малейшим ветерком. Но, увы! — ветра почти совсем не было.

И взрыв машины, и поднятие парусов — все это произошло быстрее, чем можно передать. Корабль двинулся вперед навстречу пароходу, продолжавшему приближаться на всех парах.

Оставалось еще всего каких-нибудь полтысячи метров, и они встали бы борт о борт. Но нет! Черное судно снова вынырнуло из мрака.

У командира сердце буквально перестало биться, и крупные капли пота выступили на лбу.

На этот раз морской бандит хорошо все спланировал. Математически рассчитанный абордаж был неизбежен. «Молния» не могла подоспеть вовремя, чтобы заслонить собой корпус парохода от удара черного судна. Еще пять секунд — и все будет кончено. Разве только одна артиллерия могла если не остановить пирата, то хоть причинить ему более или менее серьезные повреждения и, быть может, даже остановить действие его невидимой скрытой машины.

— Эй, ребятушки! — крикнул старый канонир Пьер, который наравне с остальными артиллеристами не отходил ни на шаг от своего орудия на бакборте. — Они испортили нам машину… Жан Леду, Жозеф Кентик и еще несколько наших приказали долго жить… Бедняги!.. И теперь мы идем под парусами… Так вот, ребята, надо держать ухо востро и не зевать… не зевать, чтобы и артиллеристам не пришлось обжечься так же, как кочегарам и механикам… Надо осмотреть наши орудия, ребятушки!.. — И он тотчас же взялся за выдвижную часть орудия и потянул к себе тяжелый затвор. Тот подался без малейшего сопротивления.

— Видите! Не я ли вам говорил, ребятушки? Это навредили те самые разбойники, что подкинули снаряды в уголь, они же отбили и замки у орудий, негодяи! Затворы не действуют! А орудия заряжены, и все готово, чтобы открыть огонь… Теперь же и орудия могут разорваться, как там, в машине, котлы! Нельзя терять ни минуты! Эй, кто-нибудь, беги предупредить товарищей на штирборте!

Но было уже поздно!

— Огонь по борту! Штирборт! Пли! — прогремел голос командира в этот самый момент.

— Горе нам! — воскликнул старый канонир, всплеснув руками. — Штирбортные…

Он не договорил: батарея грянула; но вместо привычного свиста и шипения, вылетающего из орудия снаряда, раздался глухой, потрясающий все судно взрыв, подобный взрыву котлов.

Старик Пьер не ошибся. Чья-то преступная рука отбила замки у орудий, испортила их, но оставила на местах, и вся сила расширяющихся газов, выбрасывающих трехсотпятидесяти- или четырехсотфунтовый снаряд на расстояние девяти километров, не встретив необходимого сопротивления, рванулась назад, пробив переборки и уложив на месте и изувечив десять человек. Едкий дым распространился в междупалубном помещении. Стоны и вопли отчаяния раздавались тут и там.

Орудия были приведены в полную негодность. Тело одного из наводчиков, которому оторвало голову, конвульсивно дергалось на полу, а руки продолжали ловить воздух, точно хотели что-то удержать. Из шеи, как из откупоренной бутылки, лились потоки крови. Несколько человек орудийной прислуги корчились в страшных муках, другие старались куда-то уползти, волоча за собой раздробленные ноги.

Это новое несчастье, столь же ужасное и столь же непоправимое, как и взрыв в машине, сильно вредило крейсеру и мешало ему оказать содействие пакетботу, который теперь был обречен на гибель.

Несмотря на свой опыт и все меры предосторожности, командир крейсера не мог ни предвидеть, ни предотвратить этих катастроф. Да и что могут сделать мужество и сила воли против предательства, подстерегающего из-за угла и подло разрушающего все разумные и честные меры предосторожности?! Никакой человек не в состоянии быть вездесущим и всезнающим!

Неподвижный и безмолвный в своем бессильном бешенстве командир оставался на мостике, стараясь подавить душившие его рыдания.

Между тем на проклятия экипажа «Молнии» с «Виль-де-Сен-Назэра» послышался, подобно эху, крик ужаса пятисот пассажиров. В этот момент черное судно, несшееся с быстротой урагана, врезалось ему прямо в бок, сделав громадную пробоину на самой ватерлинии. Весь его таран врезался в судно, и громадное количество воды хлынуло в брешь. Тогда разбойник отошел назад, стараясь высвободить свой таран с помощью своих невидимых двигателей.

Трансатлантический пароход остановился: удар, нанесенный ему, был смертелен. Огни в его машине потухли. Бронированные перегородки были проломлены. Судно уже перестало управляться. Оно было похоже на утопающего, который еще держится на воде, но минуты его уже сочтены.