Адепт не хуже прочих - Павел Николаевич Корнев
— Понятно, — пробормотал врач некоторое время спустя и повторил: — Приемлемо.
Он стянул перчатки и отдал их ассистенту, затем избавился и от очков.
— Вот что я хочу сказать, юноша… — начал было и замолчал, а после долгой паузы уже быстро и резко выдал: — Вы на кой чёрт вдыхаете энергию, будто она нераздельно связана с воздухом?
Вопрос поставил в тупик, и я развёл руками.
— А как иначе?
— Энергия пронизывает весь мир! Бросьте вдыхать её и начинайте впитывать всем телом. Иначе ничего хорошего вас впереди не ждёт!
Я так поразился, что спросил:
— Почему это?
Ассистент врача ещё возился с рамкой, не иначе именно поэтому тот и соизволил ответить:
— Перво-наперво, вы окажетесь совершенно беспомощны, если вдруг потеряете возможность дышать!
Я припомнил схватку с утопцем и кивнул, но это оказалось ещё не всё.
— Во-вторых, такая техника приведёт к неправильному формированию абриса. Излишне глубокое залегание входящих меридианов помешает нормальному формированию исходящих, это не даст окружить ядро полноценной оправой. И внутренним органам слишком интенсивное воздействие энергии тоже ничего хорошего не сулит. Перестараетесь и спалите себе потроха!
У меня едва челюсть от изумления не отвисла, а врач для убедительности покачал в такт своим словам указательным пальцем.
— Только! Поверхностное! Втягивание! — Он кивнул. — Через седмицу проверю — не возьмётесь за ум, придётся вас забраковать.
— А зачем меня здесь вообще заперли? — спросил я поспешно.
— Это называется — карантин. Не хватало ещё занести в приют какую-нибудь гадость! — Врач зашагал прочь и на ходу сказал ассистенту: — Впиши в рекомендации стол номер три с усиленным питанием.
Они ушли, а у меня прямо-таки от сердца отлегло.
Карантин! Просто карантин!
Всё испортил постоялец камеры напротив.
— Чудны дела творятся! — рассмеялся жилистый молодчик лет тридцати на вид, бритый наголо, как и я сам, и в такой же полосатой робе. Под звон цепи он уселся на шконку, поскрёб заросший длинной щетиной подбородок и покачал головой. — Волк учит козлёнка щипать травку!
Резкий, с впалыми щеками, искривлённым давнишним переломом носом и нагловатыми водянисто-прозрачными глазами он показался выходцем из моей прошлой жизни, вот я и не стерпел, зло рыкнул:
— Поаккуратней со словами!
В ответ послышался смех.
— Ой, простите-простите! Я и забыл, как нервно босяки реагируют на некоторые совершенно безобидные слова!
Здесь и в этой одежде я запросто мог оказаться хоть лавочником, хоть фабричным, но сосед по каземату всё угадал верно, это придало его высказыванию некоторую толику весомости. Я-то ни по выговору, ни по манере держаться не сумел разобрать, кто таков он сам. К тому же опостылело сидеть в тишине, вот и спросил:
— А чего б приютскому врачу не дать наставления неофиту?
Молодчик развеселился.
— Староват ты для нового поступления… — Он сделал паузу и вопросительно посмотрел на меня.
Прикусить бы язык, но слова собеседника меня не на шутку зацепили, вот и буркнул:
— Серый.
— Так вот, Серый! В таком возрасте сам по себе дар уже не пробуждается. Значит, либо ты втихаря практиковал тайное искусство раньше, либо воспользовался одной из запрещённых техник, а и то, и другое — прямой путь на костёр.
Слова соседа по каземату меня нисколько не удивили, я уже слышал всё это от Горана Осьмого, поэтому небрежно бросил:
— Как скажешь!
Собеседник вмиг уловил изменение моего настроения и зашёл с другой стороны.
— Нет, совет этот умник тебе дал толковый, спору нет. На вдохе тянут в себя силу только адепты, окончательно отказавшиеся от пути возвышения, а всем остальным такая техника категорически противопоказана. Вот только дело в том, что тебе даже и адептом стать не светит. Так на кой чёрт ему проявлять такую заботу?
— Чего⁈ — меня аж подкинуло. — Это почему ещё не светит⁈
— Потому что ты — мясо! Учебное пособие! Расходный материал, на котором станут натаскивать воспитанников!
Горан Осьмой предупреждал, что без его покровительства ничего хорошего мне в приюте не светит, и раз уж устроил сюда, то всяко-разно сгладил все острые углы. Я нисколько в этом не сомневался, но вновь царапнула мыслишка, что босяку не стоит верить ни единому слову охотника на воров.
Впрочем, я тотчас выбросил из головы неуместные сомнения и презрительно фыркнул:
— Чушь!
— Увы, мой юный друг, — вздохнул молодчик. — Увы!
— Да ерунда! — упрямо повторил я. — Почему тогда меня от небесной силы не отрезали, а?
— А зачем? На что способен недоучка вроде тебя?
Я рассмеялся.
— Да хотя бы сбить замок могу!
В своей способности раскурочить запор я и вправду нисколько не сомневался. Мягкое оранжевое сияние небесной силы окружало меня со всех сторон, я мог черпать её сколько угодно, а вода камень точит.
Собью!
— Попробуй! — подначил меня сосед.
За порчу приютского имущества вполне могло прилететь по шапке, но стало интересно, сумею ли попасть по замку, не зацепив при этом прутья, вот и потянул в себя энергию, примерился и ударил приказом. Легонько-легонько и осторожно даже, чтобы уж точно не перестараться и в очередной раз не повредить кисть, но показалось, будто кулаком по железному листу саданул. Ещё и приказ словно отскочил обратно, меня крепенько приложило отдачей. Я прижал руку к груди, упал на колени и выдохнул беззвучное проклятие.
— Здесь всё зачаровано, — спокойно пояснил сосед по каземату, вздохнул и покачал головой. — Но, знаешь, с такой фокусировкой, ты бы и самый обычный замок год сковырнуть пытался.
Я ничего не ответил. Накатило головокружение, поэтому размеренно задышал и перебрался на шконку, а там невольно выдохнул:
— Больно!
Молодчик расслышал меня и рассмеялся.
— В этом весь смысл!
Я зло глянул на него через решётку, легонько толкнулся энергией в правую руку и сразу потянул её обратно, да только фокус не удался. Если в прошлые разы отёк вызывал избыток небесной силы, то сейчас она вся покинула тело, просто по пальцам будто лупанули молотком.
— Знаешь, Серый, — вновь подал голос сосед по каземату, — чудеса иной раз случаются. И я бы даже поверил, что твой дар пробудился естественным образом или дело во влиятельном покровителе, когда б не порча. От тебя так и смердит проклятием, а врач об этом
