Купе Воркута – Адлер - Юлиана Южная
Антон на секунду замешкался и вдруг выпалил:
— Это путешествие в один конец. Суицид.
И тут же пожалел о своей болтливости: Борис так и застыл с рюмкой у губ; Ира, не скрывая изумления, вытаращила на него глаза; а Аркадий Ильич внимательно на него смотрел, явно ожидая продолжения.
Но Антон уже и так ляпнул лишнего, за что корил себя. Он поспешил принять невозмутимый вид и спросил у Бориса:
— А вы зачем? По работе?
Борис опомнился, донес-таки рюмку до рта, выпил и закусил аппетитным кусочком мяса.
— Я в командировку. Но вообще-то знаете… Мне так хочется с кем-то поделиться. Раз уж мы тут так откровенны, — он покосился на Антона. — Я познакомился с женщиной и вот… Решил тряхнуть стариной, вы понимаете?
Из всех присутствующих понимал, похоже, только Аркадий Ильич. Он закивал и сказал:
— Курортный роман? Устали от семейной жизни? Понимаю, понимаю. А вы смотрели фильм “Любовь и голуби”, Борис?
— Да смотрел конечно. Только там фильм, а тут… Все оказалось не так-то просто. Еду и думаю теперь об этой курице и футболке. — Он с досадой отодвинул от себя тарелку и вздохнул.
Повисла пауза. Ира уткнулась в телефон, делая вид, что не слышала последнего разговора. Она думала с ужасом, что парень, который едет рядом, хочет покончить с жизнью. Ей было его жутко жаль. Но еще было жутко любопытно взглянуть на него поближе. Ира никогда еще не видела так близко самоубийцу, пусть и будущего.
Антон, наоборот, с каким-то вызовом рассматривал девушку почти в упор. После своего громкого заявления, он почувствовал, что больше не стесняется и не боится. Ему хотелось поговорить с ней, расспросить о том, зачем она едет к незнакомцу, который её уже обижает?
Но Ира не смотрела на него, и он не решался её окликнуть.
Тишина в купе затянулась.
Где-то за стеной забренчали на гитаре и послышались молодые голоса: “Я помню белые обои, черную посуду…”.
Акадий Ильич вдруг откашлялся и все повернулись к нему. Он явно готовился к речи.
— Раз уж мы тут так откровенничаем, как сказал Борис, я тоже расскажу вам свою историю.
Интересная у нас подобралась компания, вы не находите? У каждого свой путь и своя цель на юге. — Он пристально посмотрел на Антона. — У кого-то очень радикальная цель. А у кого-то, — теплая улыбка Ире, — весьма авантюрная.
Моя цель не такая весёлая, как у вас, Борис, но тоже очень важная для меня.
Видите ли, моя супруга, Анна Михайловна, она была чудесная, замечательная женщина. За пятьдесят пять лет нашей совместной жизни, столько раз удивляла меня! Она была творческим человеком, художник, знаете ли. Писала пейзажи. И любимым местом её было побережье Краснодарского края.
Столько любви и радости было в моей Анечке! Дети и внуки, друзья и просто посторонние люди называли её Лучиком. Она светилась изнутри, а мне оставалось только греться, да подбрасывать дровишки.
Борис перебил его:
— Вы были женаты больше полувека?!
— Да, друг мой. Больше полувека… — эхом отозвался Аркадий Ильич. Он, казалось, погрузился в приятные воспоминания. — Мы познакомились еще в школе, да так и стали друг для друга единственными на всю жизнь. Много всего мы пережили вместе и хорошего, и тяжёлого. Похоронили нашего второго сына в младенчестве, вырастили еще четверых, построили дом. А сколько фруктовых деревьев мы посадили вместе! — Он улыбнулся. — Ну об этом я могу рассказывать сутки. Мы прожили долгую, счастливую жизнь… Но вот моя Анечка ушла и оставила меня завершать дела. И попросила, всенепременно, развеять её прах над Чёрным морем.
Я сбежал из-под неусыпного надзора моих строгих детей, — старичок хитро усмехнулся, — Чего мне это стоило! Но вот, я здесь. Выполню последнюю волю Анны Михайловны, и назад, домой. Там меня правнуки ждут.
Аркадий Ильич замолчал. Никто не решался нарушить хрупкое теплое безмолвие в купе.
Борис первым не выдержал. Он молча встал и стал собирать вещи с верхней полки в свою маленькую сумочку. Затем снова сел рядом с Аркадием и пробасил:
— Спасибо вам, добрый человек. Было очень приятно с вами познакомиться. И с вами, ребята. — Он обратился к Антону и Ире, притихшим на соседней койке. — Я сойду, на следующей остановке. Мне домой надо, в Воркуту. И на вашем месте я бы крепко подумал, так ли вам нужен этот Адлер?
Поезд тихонько замедлил ход. Замелькали огни Армавира. Борис горячо пожал руки Антону и Аркадию Ильичу, отсалютовал Ире и, не оглядываясь, вышел.
Ира решила убрать со стола, все равно никто уже не собирался есть. Она задумчиво покрутила в руках почти полную бутылку коньяка и нерешительно поставила её под стол. Аркадий Ильич, как ни в чём не бывало весело сказал:
— Может кто-то хочет чайку?
Антон задумчиво смотрел в окно на маленький вокзал. Он вдруг повернулся и весело сказал:
— А давайте чайку! Я сейчас принесу.
Они пили чай и болтали о всяких мелочах. Аркадий Ильич очень интересно рассказывал о своей научной работе. Антон рассказывал о своём хобби, они с другом снимали любительские социальные ролики для всяких народных движений. Он попросил у Аркадия разрешения снять фильм по его рассказу, на что тот благодушно согласился.
Они обменялись телефонами. Ира смотрела на Антона с нескрываемой радостью. Снять фильм? Значит он передумал… И вдруг, Антон, тихо сказал:
— Ира, если хочешь, я вышлю и тебе ссылку на видео. Как тебя найти?
Девушка кокетливо улыбнулась, но тут вспомнила, куда едет она сама… Представила себе истеричный крик Дениса. Представила, как будет оправдываться перед ним за очередной проступок, которого не совершала. И сразу погрустнела.
Аркадий Ильич пожелал всем спокойной ночи и откланялся. Он лёг на свое место и делал вид, что ему очень захотелось спать, исподтишка поглядывая на молодежь.
А Антон и Ира сидели на нижней полке и не могли наговориться. Они болтали обо всём сразу. Об учёбе, знакомых и музыке, о природе человеческих инстинктов и последних открытиях человечества. Потом они осмелели настолько, что решили обсудить историю Бориса и Аркадия Ильича. Антон что-то с жаром рассказывал Ире, а она охала и округляла глаза. Последнее, что слышал старик перед сном, это шёпот Антона:
— И я понял, ради чего стоит жить…
Адлер
Аркадий Ильич проснулся оттого, что кто-то мягко тронул его за плечо.
— Адлер через двадцать минут.
Проводница убедилась, что он проснулся и вышла. Старик медленно сел и включил свет. Купе пустовало. Аккуратно сложенное белье на верхней полке,
