Приключение Полли и Мартиши - Ян Вершин
Поезд убаюкивал перестуком колёс и плавным покачиванием, как во внутреннюю дверь купе, неожиданно постучали. Полли протянула руку и повернула латунную ручку. Дверь плавно отъехала в сторону и за ней оказался проводник, возле него находился столик на маленьких колёсах, на котором возвышался поднос с металлическим куполом и серебряным чайником.
— Прошу прощения, леди, не желаете ли ланч? — И после утвердительного кивка обеих, он вкатил столик в купе и поднял полусферический клош. — Сегодня, для гостей первого класса, мы можем предложить: «Утиную грудку в апельсиновой глазури», с хрустящими пшеничными хлебцами, китайский байховый чай, а на десерт… — Он сделал небольшую паузу. — Черничные корзинки с шоколадной присыпкой.
Полли почувствовала, как у неё началось обильное слюноотделение. Они ведь не ели с самого утра.
На подносе стояли две фарфоровые тарелки с тонко нарезанными ломтиками утиной грудки — посыпанные соломкой апельсиновой цедры, которые источали невероятный аромат. Со второй полочки столика, проводник мгновенно достал пышные пшеничные булочки на тарелке, масло, столовые приборы и белоснежные тканевые салфетки. Рядом поставил две элегантные чашки и налил ароматный чай. — Приятного аппетита леди. Если понадоблюсь я всецело к вашим услугам. — Улыбка проводника, всё больше и больше расползалась по его лицу и пятясь назад, он вышел в узкий коридор, из которого вошёл.
Как только дверь в купе прикрылась, Полли и Мартиша одновременно рассмеявшись от вычурной услужливости проводника, принялись за аппетитно выглядящий обед.
— Мама, можешь мне рассказать про отца? — Спросила Мартиша после обеда, как только проводник увёз столик, и они сыто откинулись в мягких креслах купе.
— В сущности, много и не расскажешь, мы слишком мало пробыли вместе… Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я уговорила дядюшку Ти отпустить меня в Неаполь, наш университет получил образовательный грант, и вся группа поехала туда в рамках студенческого обмена. Там я и познакомилась с твоим отцом. Я врезалась в него на велосипеде, когда он отошёл от фруктовой лавки. И пока мы собирали с дороги разбросанные им фрукты и мои книги, по уши влюбились друг в друга. Потом были волшебные три месяца встреч, нежных слов, и незабываемых бессонных ночей. Меня чуть не отправили обратно, за прогулы. — Полли задумчиво смотрела в окно, где мимо проплывали пасторальные пейзажи. — А потом… Потом я вернулась к дяде Тиворду. И знаешь, что? Спустя две недели он стоял на пороге нашего дома и просил моей руки. Твой дед тогда чуть не спустил его с лестницы. Ну, а когда мы поженились, то сели на такой же дирижабль, — она указала пальцем за окно, — и полетели в долгое романтическое путешествие, как нам тогда казалось. В одном из городов Испании, автомобиль, который мы взяли на прокат, оказался неисправен и Генри, не справившись с управлением, врезался в грузовик. Так его не стало. Я была в гостинице, когда постучали в дверь номера. Полиция, расследование, официальное извещение о смерти. Я ведь, в сущности, ничего о нём не знала, всё на уровне эмоций, помноженных на романтическую влюблённость. Жил он будто бы в Англии, а как попал в Италию не вспомню… рассказывал, что-то про родителей, но это всё… такое не уловимое сейчас…
Полли замолчала и уставилась в окно, пытаясь разобраться в прошлом, и Мартиша задумчиво посмотрела туда же, там, под бесконечный перестук колёс, фигуры исполинских дирижаблей становились всё меньше и меньше. Начался дождь.
Лоу-Хеккет встретил их пустынным, захолустным вокзалом и мелким неприятным дождём. «Спишем это на раннее время и отвратительную погоду, — решила Полли. — Теперь предстоит самое интересное, надо найти стоянку такси или хотя бы автобус.» Она вышла вместе с дочерью из здания вокзала и огляделась. Площадь перед вокзалом была так же пуста, как и он сам, если не считать памятника в её центре, изображающего наездника в военном мундире, который гордо подняв бронзовый подбородок, указывал правой рукой прямо на них, — или если угодно на выход с вокзала, — а другой держался за рожок, расположенный на луке седла. За площадью, виднелись несколько кирпичных домов, видимо служебного назначения, а дальше… шёл густой лес. Лишь одинокая дорога врезалась в него, теряясь тонкой нитью за стволами деревьев.
— Господи, куда нас занесло. Вот это дыра. — Подала голос Мартиша, как обе вздрогнули, от чужого хриплого голоса.
— Куда леди изволят ехать?
Позади них, стоял мужчина, в длинном кожаном плаще, широкой шляпе и раскуривал трубку.
— Нам нужно попасть в город, любезный, только мы не видим ни одной машины…
— И не увидите мисс, прогресс не спешит посещать Лоу-Хеккет. Единственное чудо инженерии вы увидите лишь на этом вокзале, да и то, оно посещает нас не чаще раза в неделю, со стоянкой в пять минут. Позвольте ваш багаж. — И не дожидаясь разрешения, незнакомец забрал чемоданы из рук опешивших девушек и начал спускаться по лестнице к площади. — Зовите меня Томом Ревеллом, если угодно леди, и следуйте за мной, мой кэб за углом.
Обогнув угол здания вокзала, Полли и Мартиша увидели двухместный хенсомовский экипаж, а кэбмен уже закинув их чемоданы на крышу, снимал кормушку с лошадиной морды.
— Немного терпения леди. — Сказал кэбмен и полез на место кучера, находившееся в двух метрах над землёй. Там он дёрнул рычаг и снова слез вниз, чтоб открыть дверцы кабины. Помог Полли и Мартише разместиться внутри, закрыл дверцы и поднявшись на козлы дёрнул вожжи, со словами «Пошла, пошла».
Сверху в крыше открылся лючок и девушки задрав головы увидели лицо Тома Ревелла, который попыхивая трубкой, поинтересовался:
— Возможно есть определённое место в Лоу-Хеккет, куда вы хотите попасть, леди?
— Да, мистер Ревелл, нас интересует «Нотариальное бюро Братьев Хелиот».
— Вот где полная дыра, леди. — И окошко тут же захлопнулось.
— А он сама любезность, не правда ли, мама?
— Доехать бы без приключений, я и тому буду рада.
Лошадь не торопливо вышагивала впереди и у Полли с Мартишей было время всё хорошенько рассмотреть по пути через большие окна. Дождь закончился, и кэбмен затянул на крышу кожаный занавес, который прятал их от дождя. Ехать стало веселее и не
