Андрей Иркутов - ЕГО ОТЕЦ. Сборник рассказов
Самое тяжелое, пожалуй — это годы военной службы. Досрочный призыв по случаю того, что немцы намяли русской армии шею в Карпатах, и вот товарищ Петр — рядовой учебной команды, потом унтер-офицер на фронте. Хорошо, что недолго — год только. Пришел семнадцатый и разметал старые полки для того, чтобы на их месте строить новые, красные отряды, волею рабочих и крестьян.
И вот сегодня он, Петр, сидит в маленькой комнатке на пятом этаже большого каменного дома и внимательно выслушивает слова боевого приказа.
— Вы ведь знаете английский язык, товарищ?
— Да. Я вместе с Лядовым был три года в Америке.
— Ну так вот. Мы достали вам прекрасные документы. Вы, Джон Хьюг, лейтенант английской службы. До завтрашнего утра у вас есть время изучить свой паспорт и свои удостоверения. Едете с секретным поручением в штаб Добрармии. Определенных заданий не даем. Основное: получить максимум сведений, принести максимум вреда, наладить связь с нашими частями. Сегодня вечером займите номер в самой лучшей гостинице. Пароход отходит завтра утром. Все в порядке. Есть виза—пропуск.
Несколько минут в комнате было тихо. Как-то-не хотелось сразу разорвать напряженное молчание. Потом лейтенант английской службы Джон Хьюг поднялся, пожал руку человека, сидевшего за столом.
— Прощайте, товарищ.
— Прощайте... В коридоре осторожно. Не ударьтесь о шкаф.
III
Пароход переполнен пассажирами. Даже в столовой первого класса заняты все диваны. Двое генералов поместились в каюте капитана. Помощник залучил к себе двух шансонеток, едущих в штаб Добрармии развлекать героев.
Остальные по пять, по шесть жались в маленьких, тесных каютах.
Капитан мечется из стороны в сторону, бранясь и крича изо всех сил своего, простуженного вечными ветрами, горла, стараясь втиснуть всех имеющих билеты.
А тут еще этот англичанин. Непременно один. Секретное поручение. И эта удручающая бумажка с иностранной печатью и подписями каких-то знатных сэров.
— Не могу, не могу, — надрывается капитан.
— Мой ошень важная дел. Мой необходим. Мой ходит жалится консул.
— А черт бы побрал тебя, английская образина. Что с тобой делать?
— Виноват. Имею честь говорить с капитаном парохода?
— А что...
И вдруг капитан умолкает и застывает с открытым ртом. Рядом с англичанином стоит... тьфу ты, черт. Или от шума и возни в глазах двоится. Да ведь это тот же англичанин, только в форме русского офицера. Капитан свирепо трет свои глаза огромными кулаками. Нет, не помогает. Два одинаковых человека, только в разных костюмах. И тот второй, в русской форме, тоже требует отдельной каюты и сует в нос бумаги за подписью самого Гришина-Алмазова.
— Да не могу, господа. Не могу.
И вдруг соображает.
— Слушайте. Вы, сэр, и вы, господин офицер. Оба вы по секретному делу. Я вам дам одну каюту на двоих. Идет?
Офицер и англичанин смотрят друг на друга, потом переводят глаза на свои отражения в большом стенном зеркале, потом опять смотрят друг на друга и удивленно ширят глаза.
— Извините, сэр... сэр...
— Джон Хьюг, сэр.
— Сэр Джон Хьюг. Я поражен. Я...
— Странна... ошен... мой... тоже... как две куска вода.
— Да, да. Как две капли воды. Вот именно.
Капитан облегченно улыбается.
— Ну вот. Сам бог велел вместе. Двойники. Первый раз в жизни вижу такое сходство.
Офицер и англичанин согласны занять одну каюту.
IV
Англичанин говорил мало. Святцев плохо владел английским, и поэтому в каюте долгое время царило тоскливое молчание. Но скоро выяснилось, что если сэр Джон говорит плохо, то понимает русский язык прилично, и Святцев, к числу достоинств которого не принадлежало уменье молчать, принялся хвастаться перед Хьюгом своей блестящей карьерой.
Его молчаливый собеседник слушал внимательно, попыхивая трубкой, и только иногда в серых глазах его вспыхивал огонек презрения, которого впрочем капитан, за дымом крепкого трубочного табака, заметить не мог.
Через пару часов Джон Хьюг знал все о капитане Святцеве. Знал, где он родился, что делал, знал его боевые заслуги, знал, что он едет с важным поручением, что там, на Кавказе, у него нет ни одного знакомого однополчанина и что только благодаря хорошим рекомендациям одесского командования, да личному мужеству, он надеется занять ответственную должность.
Все это узнал англичанин во время длинного рассказа, в который он изредка вставлял свое отрывистое.
— Иес.
За рассказами Святцева незаметно подошел вечер, а скоро и ночь легла мягким и теплым телом на серую грудь моря.
Иллюминаторы вспыхнули кругами огней.
Сильный пароход, слегка покачиваясь, рассекал волны.
Все спали.
V
Часа в три ночи одиноко прозвучал револьверный выстрел.
Кто-то вскочил. Кто-то дико закричал со сна. Засуетились, забегали люди. Раздвигая толпу взволнованных пассажиров, показался капитан. Он направился к каюте, в раскрытой двери которой стоял человек в нижнем белье, державший в руке дымящийся еще «наган».
— Что случилось? Вы?.. — капитан замялся. Он не знал кто стоит перед ним, англичанин, или тот другой — офицер.
— Ничего особенного. Этот англичанин ночью залез в мой карман и хотел вытащить оттуда бумаги. Я застрелил его.
Голос Святцева звучал спокойно, чуть-чуть насмешливо, и большие серые глаза с нескрываемым презрением смотрели на испуганных, сбившихся в кучу людей.
Несколько минут капитан стоял растерянно, не зная что делать. Потом, подумав, сказал:
— Я вынужден вас арестовать, господин офицер. Попрошу в мою каюту.
— Пожалуйста, только, я надеюсь, вы разрешите мне одеться.
Через пять минут капитан Святцев, позванивая шпорами, вошел в каюту капитана и там вручил свой «наган» и свою шашку удивленно смотревшим на него генералам.
А еще через пару минут влетел взволнованный, красный как рак, капитан и бросился прямо к Святцеву:
— Ну, поздравляю вас. Вы молодец. Можете вернуть ему его оружие, господа генералы. Этот англичанин — одним словом вот.
Он развернул на столе маленький кусочек холста, и генералы испуганно пригнулись, следя за страшными словами.
...партбилет... №... (большевиков)... Петр Сергеевич Волин.
Тело Джона Хьюга, он же большевик Волин, без всяких церемоний бросили в море, а капитан Святцев выслушивал генеральские поздравления, подкрепляемые рюмками настоящей николаевской водки.
VI
Бумаги, которые капитан Святцев привез от его превосходительства генерала Гришина-Алмазова его превосходительству генералу Деникину, были содержания крайне неприятного. В них сообщалось, что одесская группа помощи оказать не может, с врагом бороться бессильна, так как пьянство совершенно разложило командный состав, а что касается нижних чинов, то зловредная агитация и т. д.