В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том второй
Она уже хотела выбежать из комнаты, но старый граф еще раз остановил ее.
— Погоди, дитя мое, — сказал он, подходя к письменному столу и вынимая из ящика два пистолета, — если ты уж решила непременно ехать, то пусть хранит тебя Господь. Прошу тебя, возьми с собой эти два пистолета. Ты часто упражнялась в стрельбе, и я знаю, что ты стреляешь метко. Воспользуйся этими пистолетами при необходимости, но не проливай крови напрасно.
Ядвига взяла пистолеты, еще раз обняла графа и выбежала из комнаты.
Вскоре после этого граф Шенейх увидел из окна, как к крыльцу был подан один из лучших коней и как Ядвига вскочила на него при помощи конюха. Не пуская в ход хлыста, она погнала коня во весь опор и вскоре спустилась с холма. Она быстро скрылась в тумане.
Старый граф шептал молитву. Он молил Бога сохранить его детей, дочь и сына, находившихся в опасности.
Глава 50
СТОЛКНОВЕНИЕ С РАЗБОЙНИКАМИ
— Дело принимает серьезный оборот, друзья мои! — воскликнул Лейхтвейс. — Во главе крестьян я вижу моего смертельного врага, Сандора Батьяни, который каким-то роковым образом узнал, где мы находимся, и собирается взять нас в плен. Но, я думаю, что вы все согласны с тем, что живыми мы не сдадимся ему в руки. Правда, на нас идет сильный отряд, но отвагой и решительностью мы уже не раз одерживали победу.
— Мы будем биться, — заявил Зигрист, — до последней крови! Клянусь, что Батьяни придется раньше убить всех нас, прежде чем прикоснуться к тебе, нашему атаману.
— Спасем атамана! — в один голос воскликнули Рорбек, Бруно и Отто.
Моментально разбойники из могильщиков превратились в отважных воинов, спокойно ожидавших надвигавшуюся опасность.
Обе женщины тоже вышли из колымаги, когда узнали, в чем дело. Лора бросилась к Лейхтвейсу.
— Я буду сражаться вместе с тобой, — проговорила она, и щеки ее зарделись от волнения, — дай мне какое-нибудь оружие, дорогой мой, и ты увидишь, что оно сослужит тебе большую службу в моих руках. Да, обещай мне еще одно, милый. Поклянись мне, что ты не отдашь меня живую во власть этого негодяя. Ты не хуже меня знаешь, какая участь ожидает меня. У тебя на груди хранится кинжал. Поклянись мне, что им пронзишь ты мое сердце, когда убедишься, что наше дело погибло, когда не будет иного спасения, как безусловная сдача.
Она простерла с мольбой руки к своему мужу и сверкающими глазами смотрела на него.
Лейхтвейс нежно обнял ее и прижал к своей груди.
— Что ты требуешь от меня, Лора, — проговорил он, — ты хочешь, чтобы я своей рукой убил тебя, чтобы я сам пронзил твое сердце, которое мне столь дорого? Нет, ты требуешь слишком многого. Это выше человеческих сил. Я не могу дать тебе такого обещания.
В эту минуту разбойники ясно услышали рев и крики разъяренных крестьян и топот копыт скачущих коней. В лучах восходящего солнца Лейхтвейс и его товарищи увидели сверкающие косы и цепы, которыми размахивали их враги.
— Опасность приближается! — в волнении воскликнула Лора. — Нам некогда долго рассуждать! Неужели ты хочешь, чтобы тот, которого я презираю и ненавижу больше всего на свете, сделал меня своей любовницей? Неужели ты хочешь, чтобы он прикоснулся к моим губам, которые не раз лобзали тебя? Неужели ты хочешь умереть с мыслью, что я нахожусь во власти этого изверга? Дорогой мой, оставь колебания, поклянись мне, что ты убьешь меня, когда не будет уж никакой надежды на спасение. Смерть от твоей руки будет мне наслаждением. Умирая, я буду целовать твои руки.
Лейхтвейс содрогнулся от мысли, что Лора, в случае его гибели, может попасть в руки Батьяни. Он крепко обнял свою жену, страстно поцеловал ее и прошептал:
— Ты была женой разбойника Лейхтвейса, ею ты и останешься до последнего своего вздоха, и никому ты не будешь больше принадлежать. В этом клянусь тебе.
— Благодарю тебя, мой дорогой.
С этими словами Лора освободилась от объятий мужа и взяла ружье, которое ей подал Рорбек. Елизавета тоже взяла ружье. Она стояла рядом с Зигристом, и на ее лице появилось выражение отваги и решимости…
Действительно, разбойникам пора было готовиться к обороне. Отряд крестьян во главе с графом Батьяни подходил все ближе и ближе. Еще минута, и столкновение было неизбежно.
— Живо, друзья мои! — скомандовал Лейхтвейс с присущим ему в минуты опасности спокойствием. — Образуем цепь, становясь в трех шагах один от другого. Колымага будет служить нам прикрытием. Стреляйте лишь по моей команде. Надо беречь пули и порох.
Разбойники спрятались за колымагу и заняли позиции, удобные для стрельбы. Лейхтвейс и Лора стояли позади лошадей. Зигрист с Елизаветой поместились у заднего конца колымаги. Рорбек залез вовнутрь и целился оттуда. Бруно и Отто заняли места между колесами и направили дула ружей на крестьян. Разбойники так быстро заняли свои места, что их противники в первую минуту подумали, что они бросились в бегство, так как за колымагой никого не было видно, тем более, что нападающие были ослеплены солнечными лучами.
С криком толпа бросилась на колымагу. Лейхтвейс хорошо видел все лица. Он отлично видел, что Батьяни подпоил крестьян для храбрости и возбудил их низменные инстинкты и кровожадность. Толпа приблизилась к разбойникам шагов на тридцать.
— Стреляйте! — скомандовал Лейхтвейс.
Раздалось семь выстрелов, и облако порохового дыма заволокло толпу нападающих. Когда дым рассеялся, разбойники увидели, что залп произвел ужасное действие. Шестеро крестьян валялось на земле в крови. Седьмая пуля, пущенная Лейхтвейсом, не попала в цель: она была направлена в Батьяни, но убила только его коня. Конь упал, и всадник, при помощи своего слуги Риго, силился встать на ноги.
Этот неожиданный решительный отпор произвел ошеломляющее действие на крестьян. Толпа отхлынула назад, несмотря на тщетные старания Батьяни остановить ее. Крестьяне отошли к ближайшей роще, где за деревьями можно было укрыться от пуль. Они были так озадачены и перепуганы, что не подобрали даже своих тяжелораненых товарищей, которые корчились в предсмертных судорогах.
Батьяни вскочил на лошадь своего слуги и начал уговаривать крестьян снова напасть на разбойников. На этот раз он поступил более осторожно. Он разделил свое войско на три части. Во главе среднего отряда шел он сам, к левому крылу приставил Риго, а к правому — деревенского старшину. Он сказал крестьянам, что они должны думать о славе, которой себя покроют, если одолеют разбойника Лейхтвейса, и о крупной награде, которая им достанется. Затем он взял шпагу в одну руку, а в другую пистолет, пришпорил коня и снова бросился на разбойников. Снова прогремели семь выстрелов, но уже с меньшим успехом: только Лейхтвейс и Рорбек убили по одному человеку, остальные пули пролетели мимо. В ту же минуту крестьяне окружили разбойников со всех сторон.
