Александр Насибов - Атолл «Морская звезда»
— Возможность крутого поворота в положении на фронтах?
— На Восточном фронте.
— А какие аргументы?
— Если русские армии стоят сейчас у границ рейха, то осенью сорок первого года вермахт железным кулаком стучал в двери Москвы.
— Вывод — кардинальные перемены в военной ситуации могут повториться?
— Да.
Наступила пауза. Геринг и Гиммлер рассеянно помешивали кофе. Оба понимали, что аналогия с 1941 годом несостоятельна.
Планируя восточный поход, Гитлер и его окружение делали ставку на внезапный удар по советским армиям, удар такой мощи, что Россия должна была капитулировать в считанные недели. В варианте “Барбаросса” так и значилось: “Быстротечная военная операция”, то есть мгновенный всплеск германской военной силы, перед которой ничто не может устоять. Идея не была взята с потолка — она была подтверждена в Польше, во Франции и в других странах Европы. Там военная машина немцев действовала безупречно. А в России вермахт стал давать сбои уже на первых этапах наступления. Ноги у “северного колосса” оказались отнюдь не глиняными, как на то надеялись немцы. В итоге Германия обложена с востока и запада, день и ночь над ней висят бомбардировщики противника, превращая в труху не только заводы и фабрики, но и целые города.
Вот о чем думали Геринг и Гиммлер, сидя за послеобеденным кофе. В сознании проходили эпизоды сражений под Москвой, на Волге, на Кавказе, у стен Курска и Белгорода… И в каждой из этих битв отчетливо виделись ошибки, просчеты, допущенные на всех уровнях руководства армией и страной.
Геринг раздраженно встал и двинулся вдоль озера, спугивая фламинго. Теперь ему вспомнился и тревожный доклад командования ОКХ[6] на последнем совещании у фюрера. Еще полгода назад фронт исправно получал пополнение оружием и людьми. Ныне же, как отмечалось в докладе, противник уничтожает больше живой силы и техники, чем поступает ее на фронт из тыла. Иными словами: убыль в личном составе и вооружении — в самолетах, танках, артиллерийских системах, автотранспорте — уже не восполняется…
Лакей принес дневную почту. Геринг вернулся к столу и взял номер “Фолькише беобахтер”. Центральное место в газете занимали репортажи об отправке на фронт подразделений вновь созданного корпуса народных гренадеров. Через весь газетный лист шел заголовок — цитата из последней речи Йозефа Геббельса: “Ура вам, народные гренадеры! Враг у границ рейха истощен до предела, коммуникации его растянуты. Он не выдержит вашего сокрушительного удара!”
Геринг не стал читать дальше. Еще недавно его восхищало ораторское искусство Геббельса, умение ловко сгруппировать и “подправить” факты. Теперь это лишь раздражало. В самом деле, всем хорошо известно: большинство солдат нового корпуса — пожилые люди с застарелыми недугами, из-за которых они в свое время были освобождены от несения военной службы.
Сейчас эти-то “вояки” и призваны спасти Германию…
В пространном интервью, занимавшем всю нижнюю треть первой полосы газеты, министр вооружений рейха Шпеер делал прозрачные намеки насчет нового могучего оружия, которое создано, испытывается на полигонах и в назначенный фюрером час будет обрушено на головы врагов Германии.
Эта корреспонденция тоже не остановила на себе внимание Геринга. Он знал, что имел в виду Шпеер. Речь шла о воздушных торпедах и ракетах.
Верно, то и другое создано, испытывается, через несколько месяцев будет окончательно отработано и пущено в дело. Но приведет ли это к сколько-нибудь серьезному изменению положения на фронтах?.. Вот если бы на подходе была бомба, основанная на энергии расщепленного атома!.. Увы, атомный проект рейха движется со скоростью черепахи. В этом деле тоже нагромождение ошибок и глупостей. Начало им положили гестапо и СД, проворонившие Альберта Эйнштейна, Нильса Бора и других знаменитых физиков… Он поежился при мысли, что эти ученые обосновались где-нибудь на Западе и работают над созданием нового сверхоружия… Нет, подобное маловероятно. В обобщенных сводках разведок РСХА и абвера ничто не указывало на возможность такой опасности.
Насторожила подборка газетных заметок о ходе очередной кампании по сбору теплых вещей у населения. Прежде на сборных пунктах фонда “зимней помощи” выстраивались очереди людей, готовых сдать для армии шерстяные носки, теплое белье, свитеры… Теперь же сборщики теплых вещей ходят по домам, но результаты их работы более чем скромные. Да, по всему видно, что война приближается к завершению…
— Итак, — сказал Геринг, отложив газету, — исходить надо из худшего: военная машина рейха сломлена, страна оккупирована… Знаете, что делали русские, когда их армии отступали? В лесах, пещерах и всякого рода тайниках складывали запасы оружия и продовольствия для тех, кто будет вести борьбу против оккупантов.
— Примерно так же поступаем сейчас и мы…
— Надеетесь развернуть партизанскую войну? Это в Германии, где окультивирован каждый квадратный метр лесов?
— Все понимаю. И не хуже вас изучил натуру немецкого обывателя. Да, у нас мало надежд на успех. Но таков приказ фюрера.
— Вот какие дела… — Геринг помолчал. — Я побеспокоил вас, чтобы мы выслушали одну персону. — Он взглянул на часы: — Вот-вот появится.
— Мы знакомы?
— Думаю, что нет. Это женщина. Она виртуозно работает. Ну-ка вспомните, как создавался пресловутый “Фольксваген”!
— Да, это занятная история.
— Идею “Фольксвагена” подсказала она. В трудное для нас время нашла возможность добыть несколько сот миллионов марок на строительство огромного завода.
Речь шла вот о чем. Лето 1935 года было отмечено серией выступлений Гитлера на предприятиях столицы Германии. Каждая такая акция тщательно готовилась. По маршруту следования Гитлера к месту проведения митинга выстраивались цепи тройной охраны из полиции, СС и СА. Трибуну и помещение убирали зеленью и цветами, вывешивали портреты главарей рейха. В назначенный час в набитом людьми зале раздавалось истеричное “фюрер!”, и в сопровождении Геринга и Гесса появлялся Гитлер. Трубы и барабаны гремели.
Гитлер поднимался на трибуну. Если митинг проходил на артиллерийском заводе, основанием для помоста служили стволы пушек. На танковых заводах трибуну ставили на башни новеньких танков.
Свою речь Гитлер посвящал великолепным перспективам, которые ждут рабочих и всех тружеников рейха. Он брал указку и водил ею по развешанным на трибуне чертежам красивого дома. Пройдет немного времени, возглашал он, и любой немец, будь он даже последний уборщик, станет владельцем такого вот особняка, где у каждого члена семьи отдельная комната и самые удобные спальни предназначены старикам. Дом будет стоять в глубине уютного садика с газоном, на котором так приятно понежиться в солнечный летний день…
