Майн Рид - В дебрях Борнео
Но случилось иначе. Капитан Редвуд смело направил пинассу в узкий проход, а Муртах и малаец отчаянно налегли на весла, зная, что от этого зависит жизнь их всех.
И вот благодаря усилиям гребцов и рулевого опасная попытка увенчалась успехом.
Через несколько секунд лодка была за барьером и плавно, будто по безмятежной глади озера, скользила к острову.
А минут через десять ее киль уже мягко врезался в песчаную отмель. Люди были спасены.
Глава VI. ГИГАНТСКАЯ УСТРИЦА
— Воды! Воды! — были их первые слова, когда они ступили на землю.
Голод—одно из величайших страданий человека; но жажда переносится еще тяжелее. Сначала трудно бывает решить, что хуже, но в дальнейшем, по мере того как голодающий слабеет, голод постепенно утрачивает остроту; тогда как жажда мучит свою жертву до конца. А у наших путников она усугублялась еще длительным голодом — ведь они почти целую неделю ничего не ели. И потому вполне естественно, что едва они почувствовали под ногами твердую землю, мысли всех обратились к воде:
— Воды! Воды!
Люди инстинктивно оглядывались по сторонам, в надежде увидеть какой-нибудь ручеек или родник. Перед ними простирался целый океан, но их так измучил вид этой необъятной массы соленой воды, непригодной для питья! Взор их устремился к лесу, отделявшемуся от океана узкой и длинной песчаной косой, концы которой уходили из поля зрения.
Немного подальше от того места, где они стояли, берег пересекала темная полоска: то ли вдававшийся в него небольшой заливчик, то ли устье реки. Вот было бы счастье, если бы эта полоска оказалась рекой!
Малаец, самый энергичный из всех, поспешил туда; остальные провожали его нетерпеливыми взглядами.
В душах людей надежда боролась со страхом, и сильнее всех волновался капитан Редвуд. Он знал, что в этой части острова иногда месяцами не выпадает ни капли дождя; если не посчастливится найти реку или хотя бы родник, все могут погибнуть от жажды.
Вот Сэлу, подойдя к предполагаемому заливу, зачерпнул из него пригоршней и попробовал. И тотчас донесся его радостный крик:
— Айер! Айер манис! Сюнхи! — что означало: «Вода! Сладкая вода! Река!»
И как ни отрадно прозвучало для них на рассвете слово «Земля!», слова малайца, возвещавшие близость воды, были, пожалуй, не менее отрадны. Капитан Редвуд, знавший малайский язык, перевел желанные для всех слова.
Малаец назвал воду сладкой. Поистине такой она была для истомленных жаждой людей.
Все бросились к реке и, распростершись на ее берегу и погрузив лицо в воду, стали жадно пить.
Эта река спасла их от смерти, и притом во второй уже раз. В самом деле, ведь проход, которым они проникли за рифовый барьер, образовался лишь благодаря потоку пресной воды, изливаемому рекой в океан. Мадрепоры note 12 не могут возводить свои коралловые постройки в пресной воде. Именно этим и объясняется существование в коралловых барьерах проходов, которые бывают иногда настолько широки, что через них свободно проплывают даже очень крупные корабли. Не будь реки, пинасса погибла бы при первой же попытке прорваться сквозь буруны.
Утолив жажду, люди с новой силой ощутили жесточайший приступ голода; каждый из них думал теперь только о том, чего бы поесть.
И снова их взоры обратились к лесу, из которого вытекала напоившая их река.
Вдруг Сэлу, увидевший что-то в море, невдалеке от места, где они оставили пинассу, велел Муртаху набрать сухих веток и развести костер, а сам побежал к лодке.
Муртах, капитан и дети направились к опушке леса, в зеленых дебрях которого брала начало река.
Лес обрывался внезапно у самого края песков: его высокие и очень тесно растущие деревья вздымались огромной зеленой стеной более чем на сотню футов. Вперед выступало лишь несколько одиноких деревьев. Ближайшее из них, похожее на гигантский вяз, с очень густой раскидистой кроной, являлось превосходной защитой от солнца, которое стояло уже довольно высоко и с каждой минутой палило все сильней и сильней. Под сенью этого великана можно было разбить временный лагерь, пока окрепшие силы не позволят найти или построить более надежное жилище.
На земле вокруг дерева валялось много сухих веток. Собрав их в кучу, Муртах вытащил из кармана огниво и принялся высекать огонь.
Остальные с неослабевающим любопытством следили за малайцем, удивляясь, зачем ему понадобилось возвращаться к пинассе. Но еще больше удивились они, когда увидели, что, миновав лодку, Сэлу вошел в море, будто намереваясь вернуться к рифам.
Этого, однако, не случилось. Зайдя по колено в воду, Сэлу наклонился вперед, почти скрывшись под водой, и всем показалось, что он борется с кем-то, скрытым от их взора.
Не уменьшилось их любопытство и тогда, когда малаец снова распрямился, держа в руках что-то, очень похожее на огромный камень, обросший ракушками и водорослями.
— И на что ему этот камень! — удивленно воскликнул ирландец. — Глядите, капитан! Никак он собирается тащить его сюда? Ну нет! Как мы ни голодны, а камни есть не будем. Окажись эта штука устрицей — другое дело.
— Не болтай, Муртах! — остановил его капитан, внимательно разглядывавший предмет в руках малайца. — Это вовсе не камень, а как раз то, о чем ты мечтаешь.
— Устрица? Такая большущая? Да вы шутите, капитан!
— Ничуть. Если не ошибаюсь, Сэлу нашел гигантскую устрицу.
— Какая же это устрица! В ней добрых два фута в длину и не меньше фута в ширину. Сэлу еле тащит ее. Смотрите, он даже спотыкается!
— Верно. И все же это самая настоящая устрица. Теперь-то уж никаких сомнений нет. Мне прекрасно видна форма ее раковины и крупные полосы на ней. А ну-ка, Муртах, поспеши с огнем! Есть этих моллюсков сырыми не очень приятно — у них слишком терпкий запах. Потому-то Сэлу и велел развести костер.
Муртах повиновался, и, когда малаец со своей тяжелой ношей дотащился наконец до дерева, из-под кучи веток повалил дым, и она вспыхнула ярким пламенем.
— Капитан Ледвуд, я находил это, — сказал малаец, бросая к ногам Редвуда свою добычу. — Больсой устлиц! Мы все будем завтлакать. В лаковине много мяса. Не надо ее ласкалывать, огонь будет ласкалывать.
Окружив огромного моллюска, все с любопытством его разглядывали, особенно дети.
Однако голод мало располагает к изучению конхиологии note 16 , поэтому любопытство их очень скоро улеглось, и Сэлу, подняв с земли исполинскую устрицу, бросил ее в ярко пылавший костер. Сверху ее тоже закидали ветками, так что она запекалась со всех сторон. В куче раздавалось потрескивание: это обгорали прилипшие к раковине водоросли; из-под веток с шипеньем летели во все стороны брызги, а вверх, под зеленые своды листвы, вздымались пламя и дым костра.
