7 Чакр Земли. Уезжать, чтобы вернуться - Юлия Владиславовна Прерия
– Он не был одет в черное, – словно очнувшись ото сна, обратилась девушка к мужчинам, которые переглянулись, явно не понимая, о чем это она. – Он был одет как монах, в оранжевую тивару.
Суван и Тассна выбросили сигареты и помчались за отъезжающим такси.
– Стой! – кричала Рия и неслась за машиной со всех ног. – Стой, пожалуйста!
Таксист подъехал к обочине и остановился. Окно сзади приоткрылось, и оттуда выглянули двое туристов, заинтересованно рассматривая Рию.
– Спокойно! Она с нами, мальчики, – сказал по-английски Суван и приоткрыл переднюю дверь, заглядывая внутрь. Он снова спросил что-то у водителя и, поблагодарив его, захлопнул дверь.
– Ну что?! – спросила Рия, тяжело дыша после бега.
– Он сказал, что видел монаха. Тот посмотрел в небо, шепча что-то. Водитель был уверен, что молитву. А затем пошел к соседнему такси.
– Так куда же он поехал? – нетерпеливо перебила зеленоглазая девушка.
– Он услышал лишь слово «рынок». Тассна разочарованно тряс головой.
Рия взглянула на него, прекрасно понимая причину: в Бангкоке было с десяток рынков, в разных уголках города, не зная, на который ехать, они попросту теряют время. А-Вут мастерски скрылся, и возможности найти его просто не было.
– Посмотрел на небо, посмотрел на небо, – бормотал Суван.
Тассна, все это время молчаливо следовавший за ними, словно бы подслушав ход мыслей своего друга, схватил того за руку и развернул в направлении Луны.
На небе Бангкока надкушенной долькой висел белый месяц, повисший на звездах, словно на крючке. Все трое смотрели на небо в ту сторону, куда указывал взглядом Тассна.
– Я точно знаю, куда он поехал, – сказал Суван и убежал ловить такси.
Фаранг {5} – с тайского, «белый человек».
Глава 21
Дорога стелилась под колесами такси ровным полотном. Автомобиль ехал быстро, обгоняя попадавшиеся на пути машины. Ночь готовилась передать полномочия утру и медленно переодевалась из иссиня-черного в серый цвет. Рия лишь на секунду закрыла глаза и представила, как когда-то по дорогам передвигались только тук-туки и богато украшенные колесницы. По этим же улицам ступали босые ноги монахов. Их миндалевидные глаза видели прежний Бангкок, отражая его особенности своим взглядом. Возможно, все выглядело совершенно иначе, а быть может, и так же, как сейчас. Люди верили в карму еще сильнее, в Будду еще крепче, в монашеское служение – безгранично.
Рия вновь открыла глаза, чтобы посмотреть на тусклую луну на светлеющем небе и осторожно спросить монаха, сидящего впереди:
– Суван, ты же говорил мне, что в Бангкоке много рынков. Откуда ты тогда знаешь, что нам нужно на плавучий рынок Tha Kha?
– Вначале я был уверен, что А-Вут поедет на рынок, где много туристов, – начал объяснять Суван, глядя в зеркало заднего вида на Рию. – Но я быстро понял, что недооценил его, он точно выбрал рынок лишь для местных. Искать тайца в толпе туристов представлялось бы сложным, как вы говорите: «Искать иголку в стоге сена», – и он улыбнулся, явно довольный собой и знанием подобных тонкостей языка. – Но искать тайского монаха среди других тайцев и множества таких же монахов представляется мне еще более сложным.
– Искать соломинку среди соломы, – подвела итог девушка и сверкнула зелеными глазами. – Это единственный рынок для тайцев, Суван?
– Нет, – сказал он, улыбнувшись, и перевел глаза на своего товарища, сидещего рядом с Рией сзади. – Если бы не Тассна, я бы ни за что не догадался. В Бангкоке есть один особый рынок для местных, попасть туда туристу непросто, не только потому, что тебя могут не пустить, а еще и потому, что следует знать расписание.
– Расписание, – равнодушно повторила последнее слово Рия, мало понимая, почему оба монаха загадочно улыбаются.
– Лунное расписание, Рия. Этот рынок работает исключительно по лунному календарю. Когда таксист сказал мне, что монах, вышедший из монастыря, долго смотрел на небо, я подумал, что подобный негодяй не может молиться. А вот определять фазу Луны вполне даже в состоянии.
– Сверьтесь со звездами, чтобы попасть на рынок, – подвела итог Рия, глядя в окно на убегающую дорогу. – Вы не перестаете удивлять меня, Шерлок.
Её глаза медленно закрывались под тяжестью сна, и уже через несколько мгновений она унеслась далеко-далеко. Было тепло снаружи и немного прохладно изнутри, и что-то тонкое и легкое щекотало запястья. Дул теплый ветер, влетая сквозь приоткрытое окно, и Рия улыбалась, оттого что наконец-то стало спокойно. Спокойствие проходило по ее внутренним ощущениям, унося горечь и переживания, и сделалось тихо-тихо, только изредка внутри неё женский голос шептал: «Не верь глазам, не верь глазам, не верь».
Дверь хлопнула, впустив в машину гул рынка. Они приехали. Девушка выпрыгнула из машины и побежала вслед за Суваном. Монах расплатился с таксистом на бегу, явно оставив больше, чем полагалось. Часы показывали 6:15 утра, по словам Сувана, рынок открывался ровно в шесть, и ни минутой раньше. Могли ли они упустить А-Вута? Безусловно, могли. Но была большая вероятность, что они все еще могут его найти.
Два монаха и девушка-европейка вбежали на рынок. Они вертели головами в поисках чего-то, Суван предложил Тассна разделиться и побежать вниз в поисках А-Вута. Оставлять Рию на всеобщем обозрении ему не хотелось: зеленоглазая брюнетка привлекала слишком много внимания.
– Рия, – обратился к девушке Суван, – спускайся с нами и следи за рынком. Возможно, тебе удастся заметить что-то.
Девушка послушно сбежала по ступенькам и принялась всматриваться в переполненный людьми рынок. Торговцы спускали лодки в мутную коричневую воду, гребя веслами и унося с собой разрезанные фрукты, свежие овощи и рыбу. От сумасшествия запахов кружилась голова, в которой и без того была полная неразбериха. Люди все прибывали: местные жители и монахи. Оранжевых пятнышек в толпе становилось все больше и больше, оттого было еще сложнее следить за Суваном и Тассна. Рия окончательно потеряла их в толпе.
Она медленно двинулась вдоль деревянного помоста, пробираясь поближе к воде. Девушка искала Сувана и Тассна, внимательно рассматривая проплывающие мимо лодки. В одной из них, обшарпанной и старенькой, сидел мужчина в традиционной остроконечной шляпе из соломы, а в ногах его валялись десятки кокосов и неспелых бананов. Рия присела, из интереса заглянув мужчине под шляпу. По его загорелому лицу пробежали лучики морщинок, расходясь от улыбающихся глаз. Мужчина поглядывал на Рию с достоинством, как минимум Венецианского гондольера. Рия подумала, что еще немного, и он разорвет на груди рубашку, под которой окажется полосатая, обтягивающая футболка, и таец с идеальным итальянским произношением запоет арию «Nessun dorma» из оперы Пуччини. Но нет, таец продолжал улыбаться во весь рот и предлагал свои фрукты, как сокровища Алладина. Рия разочарованно вздохнула, это был не А-Вут.
Множество лодочников проплывали мимо, надеясь всучить хоть что-нибудь одиноко слоняющейся европейке. «Свеженький турист» – думали тайцы и, словно мотыльки на свет, летели туда, куда подходила Рия.
Девушка с особым интересом разглядывала проплывающие мимо челноки. Вновь проплыл очередной улыбчивый таец и попытался продать Рие что-то из своих кастрюль. Но тащить с собой в самолет кастрюлю Рия даже не думала, представляя себе диалог:
– Доченька, что же ты привезла мне из Тайланда.
– Ах, маленький сувенир. Пятилитровую кастрюльку, мама.
«Нет, спасибо», – вежливо отказалась девушка, провожая торговца взглядом.
Вслед за ним медленно плыла лодочка, которой управляла пожилая тайка. Она то и дело убирала руку с весла, чтобы поправить либо шляпу, либо слетающие с переносицы очки. С лица женщины не сходила улыбка, и многие из проплывающих торговцев приветствовали ее. Однотонная ярко-розовая рубашка торговки так и притягивала к себе внимание. Женщина красовалась прекрасным фламинго на фоне мутной коричневой реки. Но дело было не только в миловидности и необыкновенной аккуратности этой женщины, ее челнок напоминал скорее прекрасный маленький корабль, чем торговую лодочку. С носа лодки свисали длинные цветочные гирлянды, и она, полная всевозможных фруктов – больших, ярких, спелых, едва плыла под тяжестью груза. Фруктов нагрузили так
