Артур Конан Дойл - Долина страха
Осталось сообщить лишь несколько подробностей. Сканлану была дана записка для передачи мисс Этти Шафтер - поручение, которое он принял, многозначительно подмигнув и улыбнувшись. А утром на рассвете железнодорожная компания подала специальный поезд, в него сели красивая молодая женщина и мужчина в пальто с поднятым воротником, по уши обмотанный шарфом. Этим поездом они быстро и беспрепятственно выехали из района, где над ними нависла угроза. И больше ни Этти, ни ее возлюбленному не довелось ступить на землю Долины страха. Десять дней спустя в Чикаго они обвенчались, и старый Джейкоб Шафтер был у них на свадьбе свидетелем.
Суд над «метельщиками» состоялся вдали от тех мест, где приверженцы Ордена могли бы запугать служителей закона. Напрасно они запирались, напрасно были потрачены огромные суммы - вырванные шантажом и насилием все у тех же местных жителей - в расчете на то, что удастся добиться их оправдания. Хладнокровный и ясный рассказ того, кому были знакомы во всех подробностях их жизнь, их порядки и их преступления, не смогли поколебать никакие ухищрения наемных защитников. Наконец, после стольких лет террора, организация прекратила существование и члены ее разбежались кто куда. Тень, нависавшая над Долиной страха, растаяла.
Макгинти встретил свой смертный час на виселице, визжа и умоляя о пощаде. Восемь помощников разделили его судьбу. Более полусотни получили тюремные приговоры на разные сроки. На этом работа Берди Эдвардса завершилась.
Однако, как он и предполагал, игра была не закончена. Карты еще не раз и не два переходили из рук в руки. Во-первых, жив был Тед Болдуин, который избежал виселицы; остались живы и братья Уиллоуби, и еще некоторые злодеи из банды. На десять лет они оказались выключены из жизни; но настал день, когда они снова вышли на свободу, - день, который, как понимал Эдвардс, хорошо знавший этих людей, положит конец его мирному существованию. Они давно поклялись всем, что было для них свято, рассчитаться с ним за товарищей. И взялись за выполнение этой клятвы.
После двух покушений, которые были настолько близки к удаче, что третья попытка настигла бы его непременно, он, изменив имя, переехал из Чикаго в Калифорнию. Там скончалась Этти Эдвардс, его жена, и на какое-то время свет его жизни померк. И опять его едва не убили, и опять он уехал - перебрался под именем Дугласа в безлюдный каньон, работал там вдвоем с напарником, англичанином Баркером, и сколотил немалое состояние. Но потом получил известие, что кровавые псы снова вышли на его след, едва успел оттуда убраться - и уплыл в Англию.
Вот каким образом в Суссексе появился Джон Дуглас, женился второй раз на достойной женщине и пять лет вел мирную жизнь деревенского сквайра, пока ее не пресекли странные события, о которых рассказано выше.
ЭПИЛОГ
Дело Джона Дугласа было рассмотрено в полицейском суде графства и направлено в более высокую инстанцию. На коллегии мировых судей он был оправдан как действовавший в целях самозащиты.
«Надо, чтобы он во что бы то ни стало уехал из Англии, - писал его жене Шерлок Холмс. - Здесь действуют силы еще более опасные, чем его прежние преследователи. В Англии Вашему супругу укрытия не найти».
Прошло два месяца, и мы уже стали забывать эту историю. Как вдруг в одно прекрасное утро в нашем почтовом ящике оказалась загадочная записка. «Бог мой, мистер Холмс! - было написано в ней. - Ну как же это Вы так? Ай-ай-ай!» И ни адреса, ни подписи. Меня такая эпистола рассмешила; но Холмс отнесся к ней с неожиданной озабоченностью.
- Письмо от Дьявола, Ватсон, - пробормотал он. И долго еще сидел в молчании, нахмурив брови.
А вчера поздно вечером явилась миссис Хадсон, наша хозяйка, и сообщила, что Холмса хочет видеть какой-то джентльмен, притом по делу чрезвычайной важности. Почти сразу вслед за ней вошел Сесил Баркер, с которым мы познакомились в берлстоунском Мэнор-хаусе. Вид у него был мрачный и подавленный.
- У меня дурные вести, мистер Холмс, ужасные вести, - произнес он, входя.
- Я этого опасался, - сказал Холмс.
- Вам что, тоже пришла телеграмма?
- Я получил записку от того, кому пришла телеграмма.
- Бедняга Дуглас. Мне сказали, что настоящая его фамилия Эдвардс. Но для меня он навсегда останется Джоном Дугласом, с которым мы работали в каньоне Бенито. Я рассказывал вам, что три недели назад они на «Пальмире» отплыли в Южную Африку.
- Да, да.
- Прошлой ночью «Пальмира» вошла в Кейптаунский порт, а сегодня утром я получил телеграмму от миссис Дуглас. Вот: «Джек погиб, упав за борт, во время шторма у берегов Святой Елены. Как это произошло, никто не знает. Айви Дуглас».
- Так вот чем дело кончилось, - печально проговорил Холмс. - Не сомневаюсь, что все было отлично организовано.
- То есть, по вашему мнению, это не был несчастный случай?
- Конечно нет.
- Вы считаете это убийством?
- Несомненно.
- Знаете, я тоже так думаю. Эти проклятые «метельщики», шайка кровавых преступников...
- Да нет, дорогой сэр, - оборвал его Холмс. - Тут чувствуется рука специалиста. Это не работа бандитов с обрезами и нескладными шестизарядными револьверами. Старого мастера можно узнать по одному мазку кисти. Я всегда узнаю Мориарти. Это преступление лондонское, а не американское.
- Но каков же может быть мотив?
- Просто этот субъект не имеет права промахнуться. Уникальность его в том, что в любом деле он всегда добивается успеха. Мощный ум и огромная организация были мобилизованы на то, чтобы уничтожить одного человека. Все равно что расколоть орех паровым молотом - абсурдное расточительство энергии; но так или иначе, а орех расколот.
- Как же он оказался замешан в это дело?
- Могу только обратить ваше внимание на то, что первое сведение об этом деле было нами получено от одного из его сотрудников. Американские бандиты поступили весьма разумно: поскольку цель их находилась в Англии, они наняли этого выдающегося специалиста по преступлениям, выполняющего заказы любых иностранцев. И могли быть спокойны: их жертва обречена. Сначала он ограничился тем, что обнаружил местонахождение разыскиваемого ими человека. Затем наметил для них, как им следует действовать. И наконец, прочтя в полицейской сводке об их провале, вступил в дело сам. Если помните, я говорил хозяину берлстоунского Мэнор-хауса, что впереди его ждет опасность пострашнее той, с которой он справился. И выходит, я был прав.
