Юрий Ясько - Загадка Скалистого плато
Игорь Иванович держал в руках огромную коробку: торт. Какой он все-таки внимательный! Несколько месяцев назад они с Дроздовой работали над разрезом. Уже давно закончился рабочий день, в геологическом отделе было пусто и тихо. Васин спросил у нее, что она любит.
Дроздова ответила.
— Цветы и пирожное.
Итак, торт — в руках Васина, великолепный букет алых роз у Орлова.
Мужчины заметили Елену Владимировну, остановились у подъезда дома. Она подошла к ним, благодарно, чуточку смущенно, посмотрела на Васина:
— Спасибо, Игорь Иванович. Право, я не заслужила такой роскоши. И вам спасибо, Лев Петрович. Милости прошу! — Дроздова открыла дверь, пропуская вперед гостей.
Евгения Дорофеевна укоризненно посмотрела на Елену и сказала:
— Разве так поступают? Пригласили людей, а сами носа не кажут. Проходите в комнату, — обратилась она к мужчинам. — Леночке объявляю выговор.
— Выговор принимается! — пролепетала Лена.
— Ох и лиса же ты! Настоящая Патрикеевна. — Евгения Дорофеевна рассмеялась. — Займи гостей, а я потихоньку накрою на стол. О Борьке не спрашиваю: у него, конечно, неотложные дела.
— Он придет. Обещал, — успокоила ее Дроздова.
Васин и Орлов расположились на диване.
Лев Петрович заинтересованно рассматривал книжные полки.
— Люблю копаться в книгах. Позвольте?
— Нет, нет, — перебил его Игорь Иванович, дотронувшись до плеча, — пусть Елена Владимировна нам сыграет что-нибудь. Такой замечательный сегодня вечер, музыка просто необходима.
Лев Петрович подошел к роялю, откинул крышку.
Лена спросила:
— Что бы вы хотели послушать?
Орлов потянул за руку Васина:
— Игорек, споем «Темную ночь». Помнишь, в конце сорок четвертого в нашу часть доставили фильм «Два бойца»? Песню эту запели сразу, взяла она в полон души воинов. Вы, Елена Владимировна, ведите аккомпанемент как можно тише, хорошо? Какие у нас голоса? Шептуны мы, а не певцы.
Когда смолкла последняя музыкальная фраза, раздался тихий голос Евгении Дорофеевны:
— Так по радио не поют, и по телевидению тоже… Душевно исполнили.
— Ах, как хорошо, что вы вспомнили телевидение? — воскликнула Дроздова. — Через пять минут начнется передача. — Она включила телевизор, объявила, бахвалясь: — Сейчас вы будете иметь счастье лицезреть новую телезвезду.
Евгения Дорофеевна погасила свет. В глубине комнаты возник титр: «Природа и мы».
Сюжет Дроздовой шел последним, диктор представил ее молодым специалистом, на что Елена громко хмыкнула. Игорь Иванович недовольно буркнул:
— Разве плохо, когда тебя называют молодым?
Елена придирчиво искала изъяны в своем выступлении. В студии ей было не до этого. Сейчас, сидя в удобном кресле, она заметила, что волнуется, глотает слова, слишком напряженно смотрит в камеру. Но рассказ получился. И Дроздова еще раз пожалела, что на экране телевизора не возник портрет Зубрицкого, о котором она сказала немало добрых слов.
— Жаль, Борис не посмотрел на свою красавицу, — проговорила Евгения Дорофеевна и тяжело поднялась со стула.
Васин и Орлов пересели на диван, расставив на доске шахматы.
— Никаких шахмат! — возмутилась Дроздова — Удивительный нюх у мужчин на эти фигуры. И где вы их нашли?
— На подоконнике, это было сделать совсем легко, — рассмеялся Орлов и смахнул фигуры с доски. — Сядем, Игорек, за стол. Я, признаться, проголодался.
Ровно в девять Васин ловко открыл бутылку шампанского, наполнил бокалы. Евгения Дорофеевна пришла со стаканом молока.
Лев Петрович вырос над столом, несколько секунд полюбовался игрой пузырьков в янтарной жидкости, сказал:
— По роду моей службы мне приходится встречаться с разными людьми, чаще — с хорошими. Сегодня — встреча особая, встреча с моим давним другом еще с военных лет. Придет время, — много интересного вы узнаете о нем. А сейчас давайте выпьем за наших прекрасных хозяек!
— Что от нас скрывает Игорь Иванович? — спросила Дроздова, когда бокалы опустели. — Еще одна награда?
— Не торопите события, — с нажимом ответил Орлов. Васин почему-то хмуро посмотрел на него.
Борис явился около одиннадцати вечера. Он скрывал, что усталость валит его с ног, но Евгения Дорофеевна сразу поняла и, извинившись перед гостями, попросила Бориса пойти с нею в маленькую комнату — в ту, в которой Борис обычно отдыхал.
Борис покачал головой, улыбнулся и сказал:
— Не до отдыха, мама. Налей-ка мне кофе, да покрепче.
Лев Петрович и Васин стали прощаться, видя усталость хозяина. Однако Туриев остановил их и обратился к Васину:
— Игорь Иванович, я только что побывал у замечательного человека. Есть такой топограф Арсентьев Дмитрий Степанович. Без правой ноги, пятьдесят лет, но до сих пор работает, в основном в горах. Так вот, у него есть детальный план Скалистого плато, изданный в тридцать восьмом году, больше он не издавался. Я знаю, что в фондах геологоразведочной партии его нет. Борис вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо плотный лист бумаги, развернул его. Яркие краски плана-карты сочно отпечатались на белоснежной скатерти. — Думаю, вам он пригодится, когда начнете разведку на плато. — Я — молодец?
— Вот умница! — воскликнула Дроздова.
— От души, — пробормотал Васин и пожал руку Бориса. — Ну, нам пора, завтра и я, и Лев Петрович отчаливаем.
— Мне бы хотелось поговорить с вами, Игорь Иванович, — Туриев допил кофе, встал. Они пошли в маленькую комнату, присели на самодельную кушетку: Борис собрал ее из досок, приклеил поролон, закрыл бараканом — получилось так себе. Однако отдыхать на этой кушетке он любил.
Туриев предложил Васину сигарету, закурили. Васин испытующе смотрел на молчащего Туриева, стараясь понять, для чего он оторвал его от других. Борис несколько раз затянулся, придавил окурок в черепаховой пепельнице, спросил напрямую.
