Клиффорд Саймак - Искатель. 1989. Выпуск №3
— С ума сошел, медведь?! — брызгая слюной, заорал над ухом Доставнин. На багровом лбу его родничками бились синие жилки.
— Не надо ссориться, все нормально, — Капаров грузно поднимался. С силой массируя руку, он тряхнул красиво стриженной головой и улыбнулся. — Все просто отлично. У вас замечательная реакция и почти актерская пластика. Я это сразу заметил и решил проверить на деле. Я беру вас сниматься. — Он хотел бодро, по-дружески ткнуть Колотова в плечо, но передумал. — Проверка, — повторил он.
— Ну и методы, — заметил Доставнин.
— Вы большой профессионал, — сказал Колотов.
— У нас есть одна роль, — продолжал режиссер. — Прямо для вас. Я уже наметил актера, но вы будете достоверней. Я хочу правды, — он вскинул голову, — настоящей правды.
— Да, да, — Доставнин потрогал лоб, — сейчас это очень важно.
— Мне работать надо, — Колотову уже все надоело, и он понемногу пятился к двери.
— Я вас умоляю, — режиссер приложил руки к груди и, сделав плаксивое лицо, посмотрел на Доставнина. Начальник не устоял: кинематограф — великая сила. Он приказал Колотову:
— Поступаешь в распоряжение товарища режиссера. На какое-то время замкни свою группу на меня. Все.
— Да я не могу, — Колотов растерялся. — Мне нельзя. У меня мениск…
Просторный кабинет на первом этаже, где располагалась канцелярия ГАИ, на несколько дней отдали киношникам. Они там не стали почти ничего менять — все должно быть как в жизни, — только вместо маленького портрета Дзержинского повесили большой, а на противоположную стену портрет Ленина — тоже большой. Гаишники кабинет оставили прибранным, как и полагается дисциплинированным работникам, а Капаров, наоборот, оглядев помещение, распорядился набросать на столы бумаги, папки, скрепки, а вымытые пепельницы наполнить окурками; шторы и вовсе велел снять — для большей сухости кадра.
— Достоверно? — спросил он Колотова, показывая ему кабинет.
— Вам видней, — дипломатично ответил Колотов.
— Я хотел, чтобы вам было видней, — настаивал режиссер.
— А мне все видно, — отозвался Колотов. — Здесь светло.
— Н-да, — неопределенно заметил Капаров. — Ну хорошо, он подозвал ассистента, вертлявого парня в мешковатой куртке, взял у него розовую папку. — Вот сценарий, вот ваш герой, ваш текст, — он раскрыл папку. — Ваша роль эпизодическая, с основным действием почти не связана Просто в одной из сцен герой картины входит в кабинет и застает там своего коллегу, то есть вас за допросом жулика, угнавшего автомобиль. Жулик не хочет сознаваться и называть сообщников, а вы его раскалываете. Понятно? Читайте Я скоро приду.
Капаров вернулся через полчаса возбужденный.
— Ну как? — спросил он, блеснув творческим зарядом в черных глазах.
— Это неправда, — Колотов отодвинул от себя сценарий.
— Что значит — неправда? — опешил режиссер.
— Мы так не говорим, — сказал Колотов.
— А как вы говорите? — творческий заряд в глазах Капарова растаял, появился нетворческий.
— По-другому.
— Точнее.
— Ну, по-другому, и все.
— У нас консультанты из центрального аппарата. Они что — дилетанты? — В глазах режиссера появилось такое же выражение, как некоторое время назад, когда он задумывал ударить Колотова в живот.
— Нет, конечно, — устало ответил Колотов. — Но все равно это неправда.
— Что конкретно?
— Ну вот, смотрите. — Колотов наклонился над папкой и зачитал: — «Вы будете говорить или нет? — Петров пристально и сурово посмотрел задержанному в глаза. — Лучше признавайтесь сразу. Это в ваших интересах. Суд примет во внимание ваше чистосердечное признание и смягчит наказание. В противном случае ваша участь незавидная. Наш суд строг с теми, кто не хочет осознать своей вины…»
— Ну и что здесь неверного? — Капаров с сочувствием учителя к нерадивому школьнику посмотрел на Колотова.
— Да нет… вроде все верно… — Колотов потрогал лоб, он почему-то был в испарине. — Но… неверно…
— Господи, — режиссер вздохнул. — Ну хорошо, а как бы сказали вы?
Колотов пожал плечами и посмотрел в окно. В стоящую у тротуара «Волгу» быстро усаживались ребята из БХСС.
— Ну подумайте, вспомните, — режиссер присел на краешек стола перед Колотовым. — Как вы допрашиваете? Какие слова произносите’ Каким тоном? Как это было в последний раз?
Колотов вспомнил, как он говорил с Питоном, а потом с Гуляем, вспомнил слова и слабо усмехнулся — хорошо говорил, действенно.
— Вспомнили? — обрадовался Капаров, заметив тень усмешки на лице Колотова
Колотов кивнул.
— Сейчас попробую, — сказал он и сосредоточился. Прошла минута.
— Ну, — торопил режиссер. — Ну представьте, что я преступник.
Колотов встал, посмотрел на Капарова недобро, открыл рот, обнажив крепкие зубы, и замер так, потом выдохнул и сказал:
— Бриться надо каждый день, у вас щетина быстро растет.
— Да? — Режиссер вскинул руку к подбородку. — Действительно. Замотался, не успел…
Колотов сел и насупился.
— Ну? — опять занукал режиссер. — Что же вы?
Колотов молчал и смотрел в окно. Режиссер потрогал еще раз щеки и встал.
— Хорошо, — он сунул руки в карманы, повел плечами, будто озяб — Это пока терпит. Съемку я назначил на послезавтра. Подумайте, как это можно сделать правдиво, запишите, и послезавтра встретимся. Идет?
Он все-таки осуществил свою мечту, поднялся в кабинет, заперся и накурился вволю. Повеселев, с удовольствием поработал с документами — скопилось много переписки. Потом съездил проверить засаду на Петровской. Оперативники играли с фасовщицей в «дурака», курили длинные иностранные сигареты. Никто не приходил и не звонил — впрочем, как и ожидалось. И только после этого поехал домой.
Маша и пятилетний Алешка смотрели программу «Время». Алешка очень любил эту программу и вместо вечерней сказки насыщался на ночь последними новостями.
— Президент странно ходит, — сказал он, не отрываясь от телевизора. — Наверное, что-то у него с ногами.
— Подагра, — сказал Колотов, снимая пиджак.
— Вернее, остеохондроз, — поправил Алешка.
— Тебе видней, — согласился Колотов.
— Котлеты будешь? — Маша поднялась и направилась на кухню.
— Все равно, — ответил Колотов и посмотрел ей вслед. Халат прилип к ее ногам. «Она тоже странно ходит», — только сейчас заметил Колотов.
— Устала? — спросил он, садясь за стол.
— Есть немного, — не глядя на Колотова, Маша расставляла тарелки. Косметику она смыла, и лицо казалось теперь очень бледным. Маша села напротив. Стянутые назад волосы приподнимали тонкие выщипанные брови и придавали лицу слегка удивленное выражение.
