Ирина Шевченко - Сказки врут!

— Ни хрена себе! — вырвалось у Антона.

Сокол и Натали переглянулись, а я ошалело пялилась на изменившийся на глазах цветочек.

— Кажется, это не совсем то, о чем ты говорил, — пробормотал растерянно Серёжка.

Если до его вмешательства у спатифиллума был шанс, хотя бы та же поливка, то теперь его вряд ли что‑то спасло бы: в горшке передо мной стояло… нет, лежало, прижавшись к сухой земле, чахлое, не поддающееся идентификации растение с иссохшими до прозрачности жёлтыми листьями.

— Это… хм… — Сокол усиленно искал подходящие слова. — Это тоже неплохо, кстати. Способности, они же разные бывают.

— Точно, — поддакнула баньши.

— Ася, попробуй теперь ты, — велел мне колдун.

Я проворно упрятала руки за спину.

— С какой стати?

— Просто так. — Что‑то в его голосе наводило на мысль, что если я и дальше стану отказываться, меня ждёт участь спатифиллума.

Участь была незавидная, и я старательно вытаращилась на цветочек.

— М–да, — скорбно вздохнул тёмный. — Боюсь, я не проживу так долго, чтобы увидеть, чем это закончится.

— Курить меньше надо! — бросила я, не отвлекаясь от созерцания упокоившегося с миром растения.

— Нат… Нет, Антон, — ткнул в лысого Сокол. — Давай, для чистоты эксперимента, ты. Прямой канал с сохранением полярности сработаешь?

— Без проблем, — отозвался светлый.

Он положил руку мне на плечо, а второй потянулся к цветку. Не дотронулся, а просто накрыл ладонью. Пальцы кольнуло, будто током, на миг заломило виски и в глазах потемнело. Я зажмурилась, а когда вновь разомкнула веки, под рукой Антона пышным цветом цвёл спатифиллум. Сочные темно–зеленые листья, белоснежные цветы на прямых как стрелы стеблях.

Серёжка восхищённо присвистнул.

— А бывает и так. — Склонив голову к плечу Сокол оценивающе разглядывал плод наших с Антоном совместных усилий.

— Интересно, — проговорила Нат. — У нас тут потенциальный собиратель и источник. Идеальная пара, я бы сказала.

— Угу, — отрешённо согласился колдун. — Как садист и мазохист.

— Нужно сообщить Ле Бону, — решительно заявил светлый. — Собиратель — это серьёзно. Ван Дейк и без того опасен, а если он всосёт ещё и его способности…

— Антоша, — проникновенно начал Сокол, и лысый испугано схватился за гипсовый ошейник, — никому и ничего мы сообщать не будем. Тем более Ле Бону. Мсье — как бы помягче выразиться? — трусоват, и, боюсь, захочет вернуться к привычному решению данной проблемы. А этого я допустить не могу. Понимаешь?

— Понимаю, — Антон бросил виноватый взгляд на Серёгу. — Я и сам против… такого решения.

— Да ладно вам! — вскипел Серый. — Задолбали уже щадить мою хрупкую психику! Надумаете убивать — я в спальне. Только предупредите заранее, если не сложно: маме позвоню и с Настюхой, вон, попрощаюсь.

Он ушёл, хлопнув дверью.

Бедные–бедные двери, как же им достаётся в последние дни. Бедный–бедный Серёжка. Бедная я…

— Не волнуйся, — Антон присел передо мной на корточки, заглянул в глаза, — никто его убивать не собирается. Доведём дело до конца, как и планировали, а там… На свадьбу позовёте? Мы бы с Ксюшкой пришли, она у меня такие вещи любит — это ж наряды, букеты… Букеты она завсегда ловит. Вервольф всё‑таки, реакция — куда там остальным девицам!

Я улыбнулась его добрым шуткам, но тревога осталась.

— Чем так опасны Сережкины способности?

— Вообще? Или в нашем случае? — уточнил светлый.

— Опасность, Ася, — вмешался в разговор Сокол, — в том, что собирателю не требуется разрешение, чтобы позаимствовать силу у одарённого. Помнишь, я говорил, что без спроса не возьмёшь ни капли? Так вот, Серёжа — счастливое исключение. Или несчастливое, как посмотреть. Пока он может немного, цветочки, так сказать… — тёмный покосился на спатифиллум. — Но если его тело получит Ван Дейк и впитает эту способность, опыта и сил голландца хватит, чтобы превратить ведьм, вроде тебя, в основное блюдо своего меню.

— Почему сразу — вроде меня? — насупилась я.

— Потому что со мной или с Антоном, к примеру, ему придётся повозиться. Да и Натали так просто не дастся. А ты… Ты — источник. Мощный. Чистый. Природные ведьмы изначально настроены на отдачу, в этом специфика их дара, но ты…

— Это плохо, да?

— По цветочку не скажешь, — ободряюще улыбнулась Натали.

— Это всего лишь способности, Ася. Как ими пользоваться, во благо или во вред себе или другим, решать только вам.

Жаль, Серёжка всего этого не слышал.

— Ну, с основным мы разобрались, — поднялась со стула Нат. — Думаю, я тут уже не нужна. Пойду к себе. Договаривались с Ником списаться.

Последняя фраза адресовалась Соколу, и никто, кроме него её не понял.

— Привет передавай, — улыбнулся он.

— Кто это — Ник? — спросила я тёмного после ухода Нат.

На ответ не рассчитывала — мало ли, какие у них тайны, но из этого колдун секрета делать не стал.

— Николас — Наташкин сын, — обронил он будничным тоном. — Большой уже, оболтус, — девятнадцать осенью будет.

Скажи он, что Ник — какой‑нибудь там архимаг или даже демон (если они вообще бывают), я и то меньше удивилась бы. А девятнадцатилетний оболтус–сын… Не знаю. Как‑то это… Нормально, что ли?

— Сокол, а…

— Что?

— Прости за любопытство, — я заранее смутилась, — сколько Натали лет?

Антон с интересом прислушался. Хотя, что ему — наверняка ведь ознакомился с досье временных соратников, и возраст Нат ему прекрасно известен. И не только возраст.

— Ася, ты знаешь, что о таком нельзя спрашивать? — замогильным голосом вопросил колдун. И тут же легкомысленно закончил: — У женщин. Но поскольку я не женщина, а сама Нат этой информации не скрывает, отвечу: ей сорок три года, два месяца и одиннадцать дней.

Значит, ему самому тогда тридцать восемь лет, — высчитала я мысленно. И сколько‑то там месяцев. И дней.

— Когда женщина так шикарно выглядит, ей возраст скрывать ни к чему, — тоном знатока изрёк светлый. — Вот Ксюшка у меня…

Сокол поглядел на него, как мне показалось, с лёгким сочувствием, и покачал головой:

— В спортзал тебе надо, Антоша. Истинные оборотни до тридцати–сорока лет пребывают в стадии взросления, молодость у них длится приблизительно до шестидесяти. Вот повзрослеет лет через десять твоя Ксюшка, и найдёт себе кого покрепче, пока молодая.

Лысый скуксился, поджал обиженно губы и гордо удалился.

— Я же из лучших побуждений, — пожал плечами колдун.

Он посмотрел на оживший спатифиллум и, подумав, переставил цветок на подоконник.

— Поговори с Сергеем, — попросила я его. — Ты же видишь, как ему тяжело.

— Вижу. Но я не психотерапевт, Ася. Если кто ему и поможет, то это ты.

Я вздрогнула, вспомнив крик Натали: «Спаси!». И чуть раньше, обречённо: «Он умрёт. Всё уже решено»…