Аркадий Вайнер - Искатель. 1976. Выпуск №1
Похоже было, что в его присутствии зверь чувствует себя спокойнее. Фолкен показал вверх, в сторону обсервационной палубы, и четко скомандовал:
— Шеф… шеф… иди!
Шимпанзе понял его, изобразил нечто вроде улыбки и ринулся вверх тем же путем, каким спускался. Фолкен от души пожелал ему удачи. Если сейчас на «Куин» есть относительно безопасное место, так это наверху.
Фолкен спустился почти до капитанского мостика, когда заскрежетал ломаемый металл и корабль резко клюнул носом. Лампы погасли, но Фолкен по-прежнему мог различать окружающее благодаря свету, который врывался в открытые люки и огромную прореху в оболочке. Много лет назад он стоял в нефе большого собора и смотрел, как свет, просачиваясь через цветные стекла, ложится пестрыми бликами на старые каменные плиты. Ослепительный луч солнца, проникший внутрь поврежденного отсека, напомнил ему о тех минутах. Как будто Фолкен стоял в металлическом соборе, падающем с неба на землю.
Выскочив на мостик, Фолкен с ужасом отметил, что до земли совсем уже близко. Какая-нибудь тысяча метров отделяла корабль от красивых — и смертоносных! — каменных шпилей и красных илистых потоков, которые упорно продолжали вгрызаться в прошлое. И хоть бы один ровный клочок, где корабль такой величины, как «Куин», мог бы плавно приземлиться.
Он взглянул на приборную доску. Так, балласт сброшен, и скорость падения снизилась до нескольких метров в секунду. Что ж, еще есть надежда…
Фолкен молча занял место пилота и взял управление на себя — насколько корабль вообще поддавался еще управлению. Говорить было не о чем, приборы сказали ему все, что нужно. Где-то за его спиной начальник связи вел радиорепортаж. Конечно, все информационные агентства сейчас подключились… Фолкен представлял себе, как беснуются режиссеры телевизионных станций. В разгаре одно из самых эффектных кораблекрушений за всю историю человечества — и ни одной камеры на месте, чтобы зафиксировать это событие! Последние секунды «Куин» не будут вызывать содрогание и ужас у миллионов зрителей, как это было с «Гинденбургом» полтора столетия тому назад.
До земли оставалось около пятисот метров, и она продолжала медленно приближаться. В распоряжении Фолкена была мощь всех двигателей, но он пока не решался пускать их, боясь, как бы не рассыпался поврежденный каркас. Однако выбора не было. Ветер нес «Куин» к развилке: река в этом месте рассекалась надвое высокой скалой, похожей на форштевень некоего древнего окаменевшего корабля. Если курс останется прежним, «Куин» ляжет прямо на этот треугольник, и добрая часть корпуса повиснет над пустотой. И переломится, как трухлявая палка.
Сквозь скрежет металла и шипение уходящего газа до слуха Фолкена донесся знакомый тихий свист маршевых двигателей. Работают! Корабль всколыхнулся и начал крениться влево. Металл скрежетал почти непрерывно, и скорость падения достигла зловещей цифры. Приборы сообщили, что сию минуту лопнул газовый отсек номер пять…
До земли остались считанные метры, а Фолкен все еще не мог определить, дал ли что-нибудь его маневр. Он переключил двигатели на вертикальный ход, чтобы по возможности увеличить подъемную силу и ослабить удар.
Казалось, столкновение с землей растянулось на целую вечность. Сам удар был не таким уж сильным, но достаточно разрушительным. Будто медленно рушилась вся вселенная.
Звук ломаемого металла приближался, словно некий могучий зверь прогрызал себе путь сквозь корпус погибающего корабля. А потом пол и потолок зажали Фолкена как в тисках.
2
— Почему тебе так хочется лететь на Юпитер?
— Как сказал Шпрингер, когда отправился на Плутон: потому что он существует.
— Ясно. А теперь скажи настоящую причину.
Говард Фолкен улыбнулся — впрочем, только хорошо и давно знавший его назвал бы улыбкой эту слабую, напряженную гримасу. Вебстер хорошо знал Фолкена. Больше двадцати лет делили они успех и катастрофы, в том числе самые страшные.
— А что, хотя слова Шпрингера — литературный штамп, все так и есть. Мы достигли всех планет, которые сходны с Землей, но на газовых гигантах еще не побывали. Можно сказать, что они единственная не взятая нами вершина в солнечной системе.
— И штурм ее обойдется дорого. Ты не прикидывал расходы?
— Постарался, вот мои выкладки. Но ты учти, это ведь не одноразовое предприятие. Мы создаем транспортное средство, и если оно себя оправдает, его можно использовать многократно. К тому же мы проникнем не только на Юпитер — все великаны станут доступными. Вебстер посмотрел на цифры и присвистнул.
— А почему бы не начать с какой-нибудь планеты по легче, скажем, с Урана? Сила тяготения там вдвое меньше — значит, и взлетная скорость. И погода там поспокойнее, если можно применить это слово.
Вебстер явно был хорошо подготовлен к разговору. Что ж, на то он и руководитель планирования…
— Не так уж много на этом выиграешь, если учесть, что и путь побольше, и маневрировать посложнее. На Юпитере нам Ганимед поможет. А у Сатурна пришлось бы подвешивать новую базу.
«Логично, — сказал себе Вебстер. — И все-таки не это основная причина… Юпитер — властелин солнечной системы. И Фолкену, конечно же, подавай главную вершину».
— Кроме того, — продолжал Фолкен, — Юпитер и для науки орешек покрепче. Больше ста лет прошло, как были открыты его радиоштормы, а мы все еще не знаем, что их вызывает. И «Большое красное пятно» по-прежнему остается загадкой. Поэтому я рассчитываю на средства от Комитета астронавтики. Знаешь, сколько зондов послано в атмосферу Юпитера?
— Сотни две, должно быть.
— Триста двадцать шесть за последние полсотни лет… И каждый четвертый — впустую. Конечно, собрана куча данных, но что это для такой планеты… Ты представляешь себе, насколько она велика?
— В десять с лишним раз больше Земли.
— Так-то так, но что это означает? — Фолкен повернулся к большому глобусу, который стоял в углу кабинета Вебстера. — Погляди на Индию — много места она занимает? Ну вот, если поверхность земного шара распластать на поверхности Юпитера, она там займет столько же, сколько Индия у нас.
Они помолчали. Вебстер размышлял над этим сравнением: Юпитер относится к Земле, как Земля к Индии. Удачный пример, и, конечно, Фолкен не случайно его выбрал.
Неужели десять лет прошло? Да, не меньше… Авария произошла семь лет назад (эта дата на всю жизнь врезалась в его память), а предварительные тесты начались за три года до первого и последнего полета «Куин Элизабет».
Десять лет назад капитан (нет, тогда лейтенант) Фолкен пригласил его полетать дня три над равнинами Северной Индии с вершинами Гималаев на горизонте.
