Джек Лондон - Приключение
Он замялся, стараясь подыскать более деликатное выражение, нежели то, которое вертелось у него на языке.
— Я навязалась вам, вы это хотите сказать? — вспыхнула она, и яркие пятна выступили у нее на щеках. — Продолжайте, пожалуйста! Не щадите меня!
— Хорошо, я не буду, — сказал он решительно, опасаясь, что спор их принимает школьнический характер. — Вы, между прочим, настойчиво требовали, чтобы я обращался с вами, как мужчина с мужчиной. Оставаясь последовательной, вы должны и говорить, как мужчина, ведущий деловой разговор, и спокойно выслушать все до конца. Неприятность возникла не по вашей вине.
Я вас ни в чем не упрекаю, запомните это получше. Но и вы не должны меня упрекать.
Шелдон видел, как у нее от волнения колышется грудь и сжимаются руки, и ему стоило невероятных усилий удержаться от страстного желания. Ему хотелось схватить и задушить ее в объятиях. Вместо того, чтобы продолжать чинно и холодно проводить заранее обдуманный свой план, у него чуть с языка не сорвалось, что она самый очаровательный мальчик на свете. Но он сдержался, подавил все эти сумасбродные порывы и стойко продолжал вести «деловой разговор».
— Вы не можете перестать быть для меня самым пленительным, самым привлекательным существом. Вы заставили меня влюбиться в вас. Вы этого не хотели и не добивались. Вы так созданы, — вот и все. Но я создан так, что не могу не влюбиться в вас. И я тоже не в силах стать другим, чем я есть. Я не могу никаким усилием воли подавить своего трепетного влечения к вам, так же как и вы не можете простым усилием воли перестать быть для меня самым возлюбленным существом.
— О, эти африканские страсти! Желания, влечения! — перебила она, возмущенная до глубины души. — Я ведь не дура! Я кой-что понимаю, и все это ужасно глупо, нелепо, противно! Как бы мне хотелось всего этого избежать. Право, лучше бы мне было выйти замуж за Ноа-Ноа, или Адаму-Адама, или Лалаперу, или хотя бы за какого-нибудь первого встречного негра. Я могла бы командовать им и держать его от себя на почтительном расстоянии, а такие люди, как вы… Пожалуйста, отстаньте от меня с вашими предложениями, и «влюбленностью», и «влечением».
Шелдон расхохотался, несмотря на то, что ему было совсем не до схема.
— Вы положительно бессердечное существо, — простонал он.
— Это потому, что мне противно подчиняться мужчине! — ответила она ему в тон. — Но допустим, что ваша правда. Если я бессердечное существо, то чего же вы хотите?
— Я хочу вас спросить: почему вы так милы? Почему вы похожи на женщину? Почему у вас женские губки? Чудные женские локоны? И я вам отвечу на это сам: потому, что вы все-таки женщина, хотя женщина в вас еще дремлет. Но настанет тот день, когда в вас проснется женское сердце.
— Боже упаси! — вскрикнула она с таким непритворным ужасом, что он не мог удержаться от смеха и даже на ее собственных губах появилась невольная улыбка.
— Я даже больше скажу вам, — продолжал Шелдон. — Я старался защитить вас от всякого другого ухаживателя на Соломоновых островах и уберечь вас от вашей собственной удали. Что касается меня, то мне и во сне не снилось, что опасность грозит вам с другой стороны. Вот почему я и не думал охранять вас от себя самой. Я отказался от всякой опеки. Вы шли своевольно своей дорогой, как будто бы меня совсем тут не было. Вы топили и спасали корабли, вербовали чернокожих на Малаите, командовали на шхунах; беззащитная девушка одна путешествовала в обществе самых отъявленных негодяев, какие только водятся на Соломоновых островах. Подумайте только: Фоулер! Брамсби! Куртас! И такова извращенность человеческой натуры, — вы видите, насколько я откровенен, — такова, повторяю, извращенность человеческого сердца, что я вас люблю еще больше за это. Я вас люблю за все, что в вас есть, я вас люблю именно такою, какая вы есть!
Она поморщилась и сделала протестующий жест.
— Постойте, — сказал он. — Вы не должны отказываться выслушать меня до конца, хотя я и признаюсь вам в любви. У нас деловой разговор. Мы разговариваем между собой, как мужчины. Не забывайте вашу условную точку зрения: вы как бы мужчина; женщина в вас — это нечто случайное, приходящее, чуждое вам. Вы обязаны спокойно выслушать простое утверждение факта; как это ни странно, но факт тот, что я вас люблю!
А теперь я перестану приставать к вам со своими признаниями. Пускай все у нас останется по-прежнему. Здесь, в Беранде, вам все-таки будет лучше и покойнее, чем где бы то ни было в другом месте на Соломоновых островах, даже невзирая на то, что я вас люблю. Но в заключение нашего делового разговора позвольте выразить пожелание, чтобы вы вспоминали время от времени о том, что я вас люблю, и что самым счастливым днем в моей жизни был бы тот день, когда вы согласились бы стать моей женой. Прошу вас, не забывайте об этом! Впрочем, я знаю, вы не забудете моих слов. А теперь мы больше не будем возвращаться к этому разговору. Вашу руку, товарищ!
Он подал ей руку. Она сначала придержала было свою, но потом сердечно ответила на рукопожатие и улыбнулась сквозь слезы.
— Я бы хотела… — запнулась она, — я бы хотела, чтобы вы мне прислали какую-нибудь другую женщину вместо этой черной Магды, и такую, которой я могла бы поручить вас выругать хорошенько.
На этих загадочных словах разговор оборвался, и они расстались друзьями.
Глава XXI
Контрабанда
Шелдон сдержал свое слово. Отношение его к Джен нисколько не изменилось. В его поведении не было ничего такого, что бы напоминало страждущего вздыхателя или изнывающего любовника. Никакой неловкости они не испытывали. Отношения их оставались по-прежнему простыми и дружескими. Он наивно надеялся, что его отважное признание в любви заденет в душе Джен чисто женские струны, но ожидания его оказались напрасными. Джен оставалась все такой же, какой была и всегда, и в этом отношении между ними большой разницы не было, но он знал про себя, что затаил в душе нежное чувство, а ей, как видно, было нечего скрывать от него. Но его все-таки не покидала надежда, что брошенное им семя когда-нибудь даст ростки. На это он крепко рассчитывал, но не был уверен в том, к чему это приведет. Девичья душа, как говорится, потемки, а тем более трудно было предвидеть, что произойдет в душе этой необыкновенной девушки. Женское чувство проснется в ней; да, это так; но, с другой стороны, столько же шансов за то, что он сам ей в мужья не годится и что его объяснение в любви только еще более укрепит в ней уверенность, что в свободном одиночестве — лучшее счастье.
Большую часть своего времени Шелдон проводил теперь на плантации, а Джен с еще большим рвением занялась домашним хозяйством. Она распоряжалась в доме, как капитан на корабле. Она перевернула вверх дном всю систему правления и установила строгую дисциплину. Положение рабочих в Беранде изменилось к лучшему.
