Кое-что об архимагах - Владимир Алексеевич Ильин
Кеошу нужен был этот разговор — о прошлом, в котором они не были врагами, о будущем — куда более странном, чем может показаться. Осталось провести собеседников по дороге вопросов и ответов, пока слова не соткутся в нужный ему узор.
— Это короли — моей крови, — с видимым удовольствием облизал ложку Кеош, — а я сын мельника, из простых.
— Но я читала, в книгах написано…
— Девочка, никто не позволит, чтобы ими правил простолюдин. Поэтому они придумали мое прошлое, создали доказательства, подделали хроники, — архимаг поднял на Аркадию взгляд. — Иначе каждый сын мельника может решить, что имеет право вешать благородных, командовать войсками и править государством.
— Но как же сила! Нам рассказывали про наследственность древней династии!
— Чушь, — фыркнул Кеош, — сила не зависит от предков. Все рождаются равными.
— Но в магических родах действительно не бывает слабаков, — осторожно возразил Фил. — В роду Анси, в имперском роду Аркадии — то же самое.
— Всем хочется получить все и сразу, бесплатно, по праву рождения, — ухмыльнулся старший родич. — А где же тогда сильные маги в этих семьях, раз кровь родов так хороша?
Фил поднял руку, рядом помахала ладошкой Аркадия.
— Ладно, а другие? — скривился Кеош.
— Я понял, — терпеливо, пытаясь понять, кивнул Фил, — сильных магов мало. Но слабых-то еще меньше!
— Силу определяет инициация. Чем больше зачерпнешь в первый раз — тем с большим объемом сможешь работать, — поучительно выдал архимаг, подхватив ложку и явно нацеливаясь продолжить разорение котелка в одиночку, — или сгоришь дотла; тут как повезет.
— Ритуал инициации — у сына мельника? — поднял бровь Фил.
На его памяти, церемонию могли позволить себе далеко не все, даже из числа зажиточных — кристаллы силы, наполненные сырой мощью, привозили из-за океана, где и добывались. Как и у драгоценных камней, цена сильно зависела от размера камешка и чистоты — способности вместить силу, порою доходя до фантастических цифр, однако спрос все равно превышал предложение, потому как с большого кристалла инициируемый гарантированно получал способности не ниже средних. Про патриарха рода рассказывали, будто бы тот опустошил кристалл силы вовсе неприличных размеров и, мол, больше таких в мире не сыскать.
— Я же сказал — происхождение не важно, — терпеливо произнес Кеош. — Это ложь, обманка. Как и то, что ваше поколение называет инициацией.
Аркадия пододвинула котелок к себе, не давая прерывать интересный разговор.
— А что тогда — правда? — с искренним любопытством выдала девочка.
— Правда? — вздохнул Кеош. — Со мной та самая правда случилась в конце лета, в стоге сена на краю поля. Был день теплый, как объятья чаровницы, что лежала рядом. Небо — бездонной синевы, как ее глаза. Солнце — цвета ее волос. Наши семьи с месяц как сговорились оженить нас, и мы радовались друг другу. До того дня. — Кулаки рассказчика сжались, в голосе, до того теплом и спокойном, появились лязгающие ноты — дальше мальчишка говорил сквозь зубы, с ненавистью и застарелой тоской: — Дрожь земли я принял за землетрясение — деревеньку, бывало, потряхивало. Когда послышались людские голоса, лязг металла, бежать было уже поздно. Одеться успели, да так и замерли, рассматривая конную лавину, что шла через поля до самого горизонта. Один миг, и вокруг нас уже кружит десяток наездников, посматривая на мою невесту, а та ко мне прижимается и дрожит. Знает — не уйти нам живыми, не убежать. Так мне тоскливо стало, больно от собственного бессилия — до покрошенных зубов и кровавых следов от ногтей на ладони. Затем пришла ярость — чуть не бросился зубами грызть, но до того посмотрел на солнце, пытаясь обрушить его мощь на моих врагов. — Кеош замолчал, расслабил руки и чуть отклонился назад.
— А дальше? — тихо пискнула Аркадия.
— А дальше выжженная проплешина до горизонта, пепел и лужи металла на земле. Вот это и есть инициация. — уже спокойно вымолвил архимаг.
— Она выжила, правда? — с искренним переживанием спросила девочка
— К сожалению, пламя не выбирало — где враг, а где друг. Сам тоже оказался при смерти — сено воспламенилось, тело покрыл ожог. Дальше месяц беспамятства, прибытие королевских сыскарей и магов, лечение, особый отряд Его Величества, — грустно улыбнулся Кеош. — Инициацию мы придумали уже позже, осознав, что сильные маги приносят в мир только горе и войну.
— А как же кристаллы силы? Тоже фальшивка?
— Настоящие. Сосуд сырой силы, из которого каждый может зачерпнуть, попробовав магию на вкус. Но ровно столько, сколько есть в сосуде. Малое число силы перестроит тело под себя, устанавливая потолок могущества, которое уже не изменить. Как крылья у птенца — при плохом корме не будет должного оперения и сил на полет. Ну или как яма — выкопанная единожды, она будет удерживать только определенное число воды, постепенно, с возрастом заполняясь — но резерв не превысит установленный объем. Этот дефект уже не изменить.
— Теперь понятно, — растерянно вымолвила Аркадия, погрузившись уже в свои воспоминания.
— Что понятно? — ткнул ее локотком Фил.
— За день до моего ритуала советник Сотеш настоял сделать остановку в поле, желая войти в метрополию в свете дня, а не ночью. Он только получил назначение и жаждал показать свой успех столице, всем друзьям и врагам. Ночь для этого не годилась. Я тогда жила в малом дворце Анедина — это городок в дне пути от столицы: как раз выйти с рассветом и достичь места к закрытию ворот.
Так всегда и делали, но не в этот раз. Слуги развернули шатры возле придорожного трактира, мне же предложили лучшие покои этого клоповника из жердей и мха. А ночью пришли волки. Странные волки, огромные, они нападали беззвучно, бросались на мечи охраны, умирали, чтобы дать другому вцепиться стражнику в глотку. Я помню крики, испуганные взгляды нянек, белое лицо Сотеша, оравшего на придворного колдуна. Одна из нянек повела за собой, успокаивая, шепча ласковые слова на ходу, к лестнице на чердак. Мы спрятались под крышей. А потом волки залезли на стропила и начали выламывать, выцарапывать настил, пробивая лаз. И я…
— Всех убила, — угадал Фил, забирая котелок у задумавшейся девушки.
— Да. Не когтями, огнем… Я помнила, что они боятся огня. — Аркадия встряхнулась, словно скидывая с себя
