Александр Кучеренко - ИСКАТЕЛЬ.1980.ВЫПУСК №6
В течение трех дней, последовавших за этим полуночным происшествием, я яростно работал с раннего утра и до поздней ночи. Запирался в четырех стенах моего рабочего кабинета, и все мои мысли были погружены в книги и рукописи. Мне казалось, что наконец-то я достиг тихой пристани, оазиса в научных работах, о котором я так долго мечтал. Но увы! Моим надеждам и замыслам не было суждено осуществиться. Вскоре со мною произошел ряд странных и неожиданных событий, которые полностью нарушили монотонность моего существования.
Глава III СЕРЫЙ ДОМИК В ЛОЩИНЕ
Это случилось на четвертый или пятый день после моего переселения на новое место. Я вдруг услышал шаги около дверей, и тут же последовал резкий стук в дверь, как будто от удара палкой. Взрыв адской машины вряд ли удивил бы меня в большей степени. Я был уверен, что навсегда отстранил от себя всякое вторжение посторонних, и вдруг такой бесцеремонный стук, как будто у меня здесь трактир. В гневе я отбросил книгу и отодвинул засов как раз в то мгновение, когда пришелец поднял свою палку для того, чтобы повторить свой стук. Это был высокий мускулистый человек с рыжеватой бородкой, но далеко не изящный. Пока он стоял, ярко освещенный солнцем, я разглядел его лицо. Большой мясистый нос, решительные голубые глаза с густыми нависшими бровями, широкий лоб, весь изборожденный глубокими морщинами, столь не соответствующими его возрасту. Несмотря на выцветшую фетровую шляпу и цветастый платок, наброшенный на мускулистую загорелую шею, я с первого взгляда заметил, что это был интеллигентный, культурный человек. Я ожидал увидеть какого-нибудь пастуха или неотесанного бродягу, но появление этого человека, естественно, привело меня в некоторое замешательство.
— Вы удивлены? — спросил он с улыбкой. — Неужели вы полагаете, что вы единственный человек в мире, стремящийся к уединению? Как видите, в этой дикой местности, кроме вас, имеются еще и другие отшельники.
— Вы хотите сказать, что живете здесь? — спросил я довольно недружелюбно.
— Вон там, наверху, — ответил он, указывая направление головой. — И я подумал, раз мы с вами соседи, мистер Эппертон, мне? следует заглянуть и узнать, не нужна ли вам моя помощь.
— Благодарю вас, — холодно сказал я, — держа руку на засове двери. — Я человек со скромными требованиями, и вы ничем не сможете помочь мне: Вы знаете мое имя, — добавил я помолчав, — а я…
Казалось, он был недоволен моим нелюбезным приемом.
— Я узнал ваше имя от каменщиков, которые здесь работали, — сказал он. — Что касается меня, то я Хирург с Гастеровских болот. Здесь меня знают под этим прозвищем. Оно ничуть не хуже любого имени.
— У вас здесь, наверно, не такое уж большое поле деятельности, — заметили.
— Кроме вас, здесь нет ни души на целые мили во все стороны.
— Мне кажется, вы сами когда-то нуждались в помощи, заметил я, глядя на большое белое пятно на загорелой щеке своего гостя, похожее на след от недавнего воздействия какой-то сильной кислоты.
— Это пустяки, — ответил он кратко, отворачиваясь, однако, чтобы скрыть этот знак. — Ну я пойду: меня ждет мой товарищ. Так если я смогу быть вам чем-нибудь полезен, пожалуйста, сообщите мне. Нужно только пройти вдоль ручья против течения около мили, и вы легко найдете меня. Скажите, у вас есть засов на двери?
— Да, — ответил я, несколько удивленный этим вопросом.
— Тогда держите дверь на запоре, — сказал он. — Это болото странное место. Никогда не знаешь, с кем повстречаешься. Лучше остерегаться. Прощайте.
Он приподнял шляпу, повернулся на каблуках и побрел вдоль берега ручья.
Я все еще стоял, держась за дверь и глядя вслед нежданному посетителю, когда заметил еще одного обитателя этой дикой местности. На некотором расстояний, около тропинки, по которой пошел незнакомец, лежал большой серый валун. Облокотись на него, стоял невысокий сморщенный человек. Он выпрямился при приближении к нему незнакомца и двинулся ему навстречу.
Они поговорили одну-две минуты, высокий человек несколько раз указывал головой в мою сторону, как будто передавал о том, что произошло между нами. Затем они пошли вместе, пока не скрылись, за выступом скалы. Потом я увидел, как они, поднимались по следующему склону. Мой новый знакомый обхватил рукой своего старшего приятеля то ли из дружеского расположения, то ли желая помочь ему преодолеть крутой подъем. Очертания плотной и сильной фигуры моего посетителя и его тощего сгорбленного товарища были видны на фоне неба. Обернувшись, они смотрели в мою сторону. Заметив это, я захлопнул дверь, опасаясь, как бы они не вздумали вернуться. Когда я спустя несколько минут выглянул из окна, их уже не было.
До самого вечера я тщетно старался вернуть себе безразличное отношение ко всему окружающему. Чтобы я ни думал, мои мысли возвращались к Хирургу и его сгорбленному товарищу. Что он имел в виду, говоря о засове моей двери, и как случилось, что его зловещее предупреждение совпало с прощальными словами Евы Камерон?.. Я снова и снова размышлял о том, какие причины побудили моих двух новых соседей, столь различных по возрасту и облику, поселиться вместе на этих диких, суровых болотах. Может быть, подобно мне они были погружены в какие- нибудь захватывающие научные исследования? А возможно, сообщничество в преступлении заставило их избегать людных мест? Ведь должна была быть какая- нибудь причина, и, очевидно, весьма основательная, чтобы заставить образованного человека вести такой образ жизни. Только сейчас я начал понимать, что толпы людей в городе могут в несравненно меньшей степени быть помехой, чем отдельные лица в глухой местности.
Весь день я работал над египетскими папирусами, но ни запутанные рассуждения древнего мемфисского философа, ни мистический смысл, заключенный в страницах старинных книг, не могли отвлечь мой ум от земных дел. К вечеру я с отчаянием отбросил свою работу. Я был очень раздражен на этого человека за его бесцеремонное вторжение. Стоя возле ручья, который журчал за дверью моей хижины, я охлаждал на воздухе разгоряченный лоб и снова обдумывал все с самого начала. Конечно, загадочность появления двух моих соседей я заставляет меня так настойчиво думать о лих.
Если бы эта загадка была выяснена, они перестали бы мешать моим занятиям. Почему бы мне не отправиться к их жилищу и не посмотреть самому (так, чтобы они не подозревали о моем присутствии), что это за люди? Я не сомневался, что их образ жизни допускает самое простое и прозаическое объяснение. Во всяком случае, ветер был прекрасный, а прогулка освежила бы и тело и ум. Я закурил трубку и отправился по болотам в том направлении, в котором скрылись оба моих соседа. Солнце уже стояло низко, запад был огненно-красный, вереск залит темно-розовым светом, вся ширь неба разрисована самыми разнообразными оттенками, от бледнозеленого в зените до яркого темно-красного на горизонте. Палитра, на которой создатель размешивал свои первоначальные краски, должна была быть огромной. С обеих сторон гигантские остроконечные вершины Ингльборо и Пеннингента глядели вниз на сумрачное, унылое пространство, расстилающееся между ними. По мере того как я шел вперед, суровые болотистые места справа и слева образовывали резко очерченную долину, в центре которой извивался ручей. По обоим сторонам серые скалы отмечали границы древнего ледника, морены от которого образовали почву около моего жилища. Измельченные валуны, крутые откосы и фантастически разбросанные скалы — все они несли на себе доказательства огромной силы древнего ледника и показывали места, где его холодные пальцы рвали и ломали крепкие известняки.
