Клайв Касслер - Око небес
Снова очутившись в машине, проводник с обеспокоенным видом повернулся к своим пассажирам:
— Это плохо.
— Да, я тоже это подозреваю, — сказал Сэм. — Но нам нужно найти нашего друга.
Аналу уговорил двигатель воскреснуть, и они двинулись по шоссе, свернув через сотню ярдов к реке, на паршивую земляную дорогу. Подпрыгивая, они какое-то время ехали по ней, а потом остановились у кучки домов, которые как будто готовы были при малейшем ветерке рухнуть под собственной тяжестью. Водитель уставился на вход, заглушил мотор и покачал головой:
— Мы приехать. Нужно снова платить за информация. Человек, которому это принадлежать, очень опасен.
— Реми, почему бы тебе на сей раз не остаться в машине? — спросил Фарго, распахнув дверцу.
— И пропустить все веселье? — возмутилась его супруга.
— Полагаю, я заплачу куда меньше, если со мной не будет красивой женщины.
— Всегда выискиваешь возможность поторговаться, не так ли?
— Такова моя натура.
— Прекрасно. Только не нарвись на то, чтобы тебя убили, иначе мне придется дать множество объяснений Сельме и всей нашей шайке.
Аналу постучал по хлипкому куску фанеры, служившему дверью, и спустя целую минуту из-за нее выглянул и внимательно уставился на них высохший человек с длинными белыми волосами и взъерошенной бородой. Проводник заговорил на лаосском, и беловолосый мужчина фыркнул. Как следует рассмотрев Сэма, он отворил импровизированную дверь и сделал шаг назад, чтобы дать им с Аналу войти.
Фарго с трудом разглядел в полумраке людей, лежащих на грязных койках вдоль стен. В помещении царила страшная жара, но спящих она как будто не беспокоила.
Беловолосый провел своих гостей в следующую комнату, где за складным металлическим карточным столиком сидели двое мужчин. На столе перед ними стоял ряд кальянов и металлический денежный ящик. Аналу уважительно поклонился, огласил причину визита, и старший из игроков — древний, похожий на птицу человек, у которого на костях как будто совсем не было мускулов, — поджал губы и смерил Сэма взглядом с ног до головы.
После затянувшегося спора, во время которого Аналу трижды чуть было не ушел, Фарго предъявил местным жителям стодолларовую купюру — как предъявляют билет первого класса до Нью-Йорка. Поставщик опиума — как выяснилось, один из присутствующих промышлял именно этим — протянул чахлую руку, поднес бумажку к свету, сочащемуся через грязное окно, и что-то пробормотал своему товарищу. Человек, который привел их сюда, улыбнулся такой улыбкой, что Сэму вспомнился дракон с острова Коммодо. Аналу невольно задрожал.
Старший торговец подался вперед и заговорил на скрежещущем, но понятном английском языке голосом, сдобренным пятьюдесятью годами курения опиума:
— Сумасшедший англичанин болтается у Лулу. Один километр к северу. Наверное, сейчас там.
Он сказал это с серьезностью священника, произносящего надгробную речь.
Сэм повернулся к своему перепуганному помощнику:
— Ты знаешь Лулу?
— Это плохой место.
Фарго кивнул торговцу и поблагодарил за помощь.
Вернувшись в «Исузу», Сэм и Аналу услышали сквозь тонкие, как бумага, стены, как хихикают люди в хижине.
— По-моему, все прошло хорошо, — сказал Сэм Реми, когда они с Аналу снова скользнули в раскаленную на солнце металлическую коробку.
— Мне показалось, я слышала смех. В чем заключалась шутка? — поинтересовалась женщина.
— Кто сказал, что если ты провел пятнадцать минут за игрой в покер и не знаешь, кто здесь лох, значит, лох — ты? — усмехнулся вместо ответа ее супруг.
Реми взглянула на хижину:
— Мудрый человек.
Три перебоя — и двигатель завелся. Несколько минут спустя они свернули и остановились перед длинной прямоугольной лачугой с тростниковой крышей, на фоне которой большинство хибарок в мире выглядели бы дворцами. На ржавых подставках у двери отдыхали два мотоцикла, а возле них стоял петух, крутя головой в поисках чего-нибудь съедобного.
Изнутри доносилась мелодия, которая для уха Сэма звучала как фальшивое детское исполнение, усугубленное визгливым воплем хищной птицы на фоне ритмичного грохота. Сквозь музыку звенел женский смех. Фарго переглянулись, а затем Сэм взял жену за руку и подвел ее к темному дверному проему. Потрепанная светло-зеленая вывеска над головой объявляла, что они прибыли к заведению под названием «У Лулу»… Последнее «у» почти совсем стерлось.
С учетом внешнего вида этого домишки его внутреннее убранство не удивляло, но Реми все равно была застигнута врасплох. На земляном полу валялась грязная солома, а на ней стояло шесть белых пластиковых столиков — завсегдатаев за ними не было. В одном конце полутемной комнаты притаился бар из дерева и бамбука, за которым смотрел черно-белый телевизор тощий, как жердь, человек лет пятидесяти. За спиной у него стояли два ветхих холодильника.
Местная женщина в ослепительно красных брючках-стрейч пила за деревянным столиком, уставленным пустыми пивными бутылками. Компанию ей составлял белый мужчина с нездоровым желтоватым лицом и внешностью бродяги. Мужчина уставился на вошедших мутным расфокусированным взглядом человека, который думает, что у него галлюцинация.
— Лазло. Милое тут у тебя местечко! — подойдя к столу, с фальшивой бодростью сказал Сэм.
— Господи всеблагой… Я потрясен. Сэм… Фарго. Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — слегка заплетающимся языком спросил Кемп. — И, если не ошибаюсь, с тобой красотка Рами?
— Реми, — поправила та. — И — нет, ты не ошибаешься.
Лазло сделал доблестную попытку встать. Сей амбициозный поступок как будто истощил его силы, и он, благоразумно отбросив рыцарские манеры, просто махнул безвольной рукой.
— Пожалуйста, садитесь. Бармен, выпивку всем! — крикнул он.
Человек за стойкой поднял глаза, словно впервые заметив вновь прибывших, и приподнял бровь.
— Пива, — сказал Сэм через плечо.
Реми покачала головой.
Аналу остался стоять у двери — у него был такой вид, будто он приготовился в любой момент дать деру. Скрипучий вентилятор с потрескавшимися лопастями, подвешенный к потолочной балке, крутился над головами посетителей, сдувая дымок сигареты Лазло в сторону молодой женщины, которой, судя по виду, было лет двадцать с чем-то… хотя скоро ей можно будет дать все шестьдесят.
Бармен открыл ближайший холодильник, вытащил одну «Beerlao Original»[25], подошел к столу Кемпа, мягко ступая босыми ногами, и поставил пиво перед Сэмом, не позаботившись при этом убрать опустошенные Лазло бутылки. Лазло же, салютуя, приподнял свою полупустую бутылку. Фарго звякнул об нее своей, отметив широко раскрытые глаза Кемпа и три пустые стопки из-под виски рядом с пустыми бутылками.
