Николай Инодин - Уходимец
— Ничего, лучше зимой дольше шить, чем потом в море оказаться в байдаре без дна! — утверждал главный корабел стойбища, и в этом Роман с ним полностью соглашался.
Работу сильно облегчило стальное шило Шишагова, в сильных мужских руках без особого усилия протыкавшее два- три слоя кожи сразу.
В свободное время Роман менял подошвы на своих торбазах, таскал на нарте мешки с углём, тесал каменную наковальню, вырезал формы для литья, соорудил меха и горн. Медленно, зато на совесть. Заведённый распорядок менялся только тогда, когда Каменный Медведь назначал тюленью охоту. Решение деда совсем не зависело от наличия или отсутствия запасов жира.
— Пока есть полыньи, надо охотиться. Когда ветер льды сожмёт, или совсем припай оторвётся, нерпы не будет. Пошли, пожалуй, сегодня хороший день.
Щиты с собой Роман больше не таскал, потому что благодаря новому Махиному увлечению обзавёлся белой одеждой, не хуже чем у Каменного Медведя. Этот год был шибко урожайным на леммингов, что привело к резкому увеличению поголовья песцов. Вороватые зверьки истоптали всю округу, и регулярно пытались подобраться к хранящимся в стойбище запасам пищи. И попадались Махе, от которой не могли ни убежать, ни спрятаться. Сытая Машка северных лисичек кушать от чего-то не захотела, а поступала с ними, как деревенская кошка с крысами — выкладывала трупики в рядок у входа в ярангу. Так Рома и обзавёлся пушистой белой накидкой, укрывшей его от глаз осторожных тюленей.
***Время слилось для Романа в одну полосу, заполненную холодом, темнотой, тренировками и скрипом снега под ногами. Постоянно гудящие от напряжения мышцы, мозоли на пальцах и ладонях…. Если бы было свободное время, наверняка влетел бы в депрессию. Но от такого результата Рома застрахован полностью, времени на сон не хватает, не до рефлексий.
«Металлургический участок» Шишагова имеет каркас из плавниковых стволов, покрытых нерпичьими шкурами, снаружи обложен снежными кирпичами. Довольно удачно получилось, и тепло не сразу в космос улетучивается, и снег на стенках не тает.
Первое изделие — литые бронзовые клещи для удержания заготовки на наковальне, получилось раза с пятого — то раковина в самом неудачном месте, то недолив. Хорошо, за уголь платить не нужно, при такой эффективности предприятие пошло бы по миру в момент основания. С клещами и молотом Роман к кольчуге подступиться попробовал, не побоялся. Шаман, с жадным любопытством изучающий всё, что связано с обработкой металла, прилежно и без устали работает мехами, только шею вытягивает, стараясь рассмотреть, что в горне происходит. А что там может происходить? Уголь раскалился, кольца кольчужные разогрелись, покраснели. Роман кольчугу пошевелил, чтобы прогревалась равномерно. Когда раскалённый металл побелел, уцепил его клещами, вымахнул на наковальню и начал охаживать молотом, стараясь смять кольчатую рубаху в монолитный кусок. Вроде бы получается. Когда металл остыл, снова забросил его в горн.
— Прошлый раз ты жидкий металл делал, этот раз только нагрел сильно, почему так?
— Прошлый раз бронза была, её легче расплавить, железо потечёт, если очень сильно нагреть, не знаю, сумею так нагреть в горне, или специальная печь нужна. Да и не умею я, на самом деле с металлом работают специально наученные люди, я только слышал кое-что, сам не делал никогда.
Шаман недоверчиво покачал головой:
— Говорил, ножи и шило сам делал, теперь говоришь «не умею». Когда твой язык неправду сказал?
Роман, выхватив разогревшуюся заготовку из горна, уже примерился молотом, но старику ответил:
— Ножи ковал, и шило. Из готового куска стали, как вот сейчас пытаюсь. А плавить железо не умею, хотя так, словами, знаю, что для этого надо, но знать и уметь совсем разные понятия, сам говорил.
Брусок железа, поворачиваясь под ударами молота, сминался, уплотняясь и вытягиваясь.
Коваль — самозванец разрубил заготовку пополам, потом ещё раз пополам, и из одной четверти стал формировать лезвие топора, из второй — заготовку для обуха.
— Если долго мучиться, что-нибудь получится — пробормотал он, разглядывая получившийся результат. Предложи ему кто-нибудь такой корявый инструмент в прошлой жизни, оторвал бы руки. А сам делал, так вроде даже и ничего получилось. Почти булат, на металле даже какие-то разводы видны, правда, цвет у них коричневатенький, что настораживает. Каменный Медведь подошёл, повертел топор в руках.
— Я догадывался, что ты тоже шаман, теперь знаю, да.
Роман снова разогрел топор в горне, и аккуратно, кромкой лезвия, опустил его в корытце с водой. От воды шибануло паром, чуть увернулся, можно было и зрения лишиться.
Шаман осклабился:
— Сам моешься всё время, и железо купаешь — и, уже серьёзно — Зачем так делал?
— Если разогретое железо быстро остудить, оно твёрже станет.
— А бронза?
— Нет, наверно, точно не знаю.
***— Ни фига себе, за дровами сходил! — Роман держит в руках старательно вырезанное и подогнанное топорище, повернув новый железный топор к себе лезвием. В свете жирника оно выглядит несколько странновато — металл расслоился по тем самым коричневатым разводам, которые он разглядел после ковки.
«Так-растак-разэтак, столько работы коту под хвост! Один круглый камень для ножного точила тонну здоровья отнял! А шлифовальный валик из наборной кожи? Произведение искусства, блин! Никому не нужное, ёлки-палки! Не мог мозгами подумать, что ржавчину с кольчуги нужно ободрать! По ржавчине оно и расслоилось. А теперь что делать? Из бруска ржавчину выковыривать? Шилом?»
Старательно сдерживаясь, чтобы не швырнуть дело рук своих в стену, Шишагов положил бракованное изделие на пол.
— Не получилось? — спокойствие Каменного Медведя непоколебимо и заразительно.
— Нет. Я же говорил, что не специалист!
Шаман почесал спину чесалкой, налил себе чаю, подумал, налил ещё одну, Роме. Машка, чувствующая настроение вожака, как своё, подошла сбоку, и прошлась влажным шершавым языком по тыльной стороне ладони.
— Я считаю, ты просто слишком сильно желал иметь этот топор, ученик. Не сделать, а иметь, да. И чем сильнее желал, тем больше делал, но меньше думал. Будет плохо, если ты отступишь от задуманного, бросив после первой неудачи.
— Ты не понимаешь, я глупость сделал, которую теперь не исправить уже.
— Значит, знаешь, почему железо разваливается?
— Догадываюсь.
Шаман шумно отхлебнул из плошки
— Тогда думай, как исправить. Будешь мне рассказывать, что придумаешь. Подсказать ничего не смогу, но если будешь объяснять мне, сам быстрее поймёшь, да.
