Джеймс Кервуд - Черный охотник

Лицо интенданта носило все признаки бессонницы и душевных мук. Это было искусно проделано руками Дешено, который картинно взъерошил волосы своего господина, нарисовал у него на лбу несколько глубоких морщин и кое-где положил белил на и без того бледное лицо Биго. И при взгляде на интенданта создавалось впечатление, что он ни на минуту не прилег в эту ночь, что он переживает душевную агонию.

Одним словом, Биго был готов принять Анну. И даже Водрей, глядя на него, был восхищен изумительным актерством интенданта.

— Я говорил вам, Франсуа, что это так и случится, — сказал он. — Ваша маленькая Анна уже. находится на пути во дворец.

— Да, я знаю, — тихо сказал Биго.

— В таком случае, чего еще можно требовать? Игра почти что кончена. Я подарил вам прелестную голубку, Франсуа.

— Да, слишком даже прелестную, я бы сказал, — смеясь ответил Биго. — Но зато, Водрей, у меня есть и для вас сюрприз, и, когда настанет великая минута, я расскажу вам, о чем я просил для вас у мадам Помпадур. Сегодня и завтра вам предстоит закончить последний акт нашей комедии, а потом придется, пожалуй, заняться капитаном Робино.

— Вы думаете, что он осмелится… — начал было Водрей, лицо которого впервые нахмурилось.

— Возможно, что осмелится, — прервал его Биго. — Когда он убедится в том, к чему клонится дело, он, пожалуй, предпочтет…

— …умереть как джентльмен, не так ли? — в свою очередь прервал его Водрей. — Ну что ж, нам нетрудно будет удовлетворить его желание, Франсуа, — продолжал маркиз и снова стал перебирать большими пальцами рук на своем брюшке. — Я одолжил капитану Талону еще десять тысяч франков, и он готов драться с кем угодно на дуэли, когда бы мы этого ни потребовали. Он ненавидит капитана Робино и с удовольствием всадит ему пулю в сердце.

— Черт возьми! — воскликнул Биго, на этот раз с искренним восхищением в голосе. — Вы иногда пугаете меня, Водрей, вашей способностью сбрасывать с пути все препятствия. Да, если Робино хоть чем-нибудь вызовет во мне подозрение, я немедленно дам вам знать. Одного выстрела Талона хватит, чтобы навсегда успокоить его совесть.

Он проводил маркиза до дверей, через которые вышел Дешено, а затем снова вернулся в комнату. Если Анна придет, ее проведут через другую дверь. Через несколько минут здесь разыграется последний акт драмы. Он должен по-прежнему оставаться полубогом в глазах этой девушки. Возможно, что его победа и сдача Анны произойдут даже раньше, чем он ожидал. Но Биго старался отогнать эту мысль, твердо решив не предупреждать событий.

Невольно ему вспомнилась мадам Помпадур, любовница короля, а также «лучший друг» его, Биго. Кривая усмешка мелькнула у него на губах, когда он подумал о том, что сказал бы король Людовик, если бы ему было известно все, что происходило между его любовницей и его представителем в Новом Свете. Но улыбка сошла с губ интенданта, когда он подумал о том, что скажет мадам Помпадур, когда узнает о его отношении к Анне Сен-Дени.

Его любовные связи с Екатериной, Шарлоттой и Анжеликой де Пин, равно как десятки других, вызывали лишь усмешку на губах Помпадур. Эта женщина великолепно знала, что мужчинам нужно время от времени развлечься, и она ничего не имела против его коротких романов, пока «ее Франсуа» готов был отказаться от любой из наложниц по первому ее требованию. Но его страсть к Анне Сен-Дени приняла слишком бурный характер, и это, вне сомнения, вызвало бы гнев королевской любовницы.

Таким образом, не может быть и речи о том, чтобы жениться на Анне. Сама даже мысль эта заставила интенданта сделать гримасу. Ведь он не женился на Екатерине или на Шарлотте Луизбургской, и тем не менее эти женщины оставались верным орудием в его руках, пока им не вздумалось покончить с собой. И то же самое будет и с Анной Сен-Дени, с той лишь разницей, что она еще крепче привяжется к нему. И возможно, что если его страсть к ней долго не уляжется, если мадам Помпадур к тому времени умрет или ее красота увянет и она потеряет влияние на короля, тогда, может быть…

В дверь, через которую исчезли Водрей и Дешено, постучали несколько раз громко и отрывисто: это был сигнал. Анна Сен-Дени подъехала ко дворцу и теперь поднимается по потайной лестнице.

В то же мгновение Биго приготовился к действию. Он открыл настежь дверь и увидел перед собой Гюго де Пина; мэр города Квебека стоял впереди двух солдат, державших рослого мужчину, круглое лицо которого было белее бумаги от страха. Это был не кто иной, как ночной сторож Верхнего города, который во всеуслышание оглашал недавно весть о поимке предателя. Биго попятился назад в комнату, и тогда все четверо, стоявшие за дверью, вошли следом за ним. Глаза де Пина были устремлены на противоположную дверь, через которую должна была войти Анна Сен-Дени.

Почти в ту же секунду в эту дверь постучали; Биго услышал стук, но ничем не выдал себя. Голосом, в котором звучало бешенство, он накинулся на несчастного сторожа, требуя, чтобы тот признался, по чьему приказанию он оглашал поимку предателя. Стоя спиной к двери, Биго великолепно чувствовал, что Дешено уже провел Анну в комнату, и знал, что она стоит позади него, с лицом, белым как мел, и прислушивается к его словам.

— Уберите его прочь! — крикнул наконец интендант. — А вы, де Пин, во что бы то ни стало допытайтесь, кто открыл ему секрет о нашем пленнике, и если даже это сам губернатор, я позабочусь о том, чтобы он понес должное наказание.

Ночного сторожа увели, и де Пин последовал за ним. Дверь затворилась. Биго продолжал стоять лицом к двери, его плечи опустились, голова поникла, и он казался совершенно разбитым случившимся. Из груди его почти вырвался стон.

— Теперь да поможет мне Господь!

Он слышал, как позади него раздались тихие шаги, но не повернулся, пока его не окликнул голос Анны.

— Мсье!

Только тогда интендант круто повернулся лицом к двери.

— Это… это — Дэвид?

Голос Анны звучал хриплым шепотом, и Биго невольно вспомнил шелест кукурузы, которую он несколько месяцев тому назад помогал носить в амбар. Он провел языком по губам и, словно выжимая из себя слова, ответил:

— Да. Это — Дэвид.

Анна слегка покачнулась. Лицо ее покрылось мертвенной бледностью. Огромным усилием воли она взяла себя в руки. Биго подвел ее к креслу и усадил. Больше он до нее не дотронулся, хотя пожирал ее глазами.

— Я правильно поступил, послав за вами? — спросил он.

Анна не отвечала и только смотрела отсутствующим взором прямо перед собой. Руки ее дрожали и подергивались. Ее нервы были истрепаны вконец. И Биго видел, что она окончательно разбита. Это ему и нужно было.

Он слегка наклонился к ней и тихо произнес: