Артур Кларк - Искатель. 1964. Выпуск №3
— Все летит непонятно куда, — откликнулся второй. — Там же не было абсолютно ничего. Только радиообъекты, но не оптические… Люди столетиями…
Он не закончил, но и так всем было ясно, что делали люди столетиями: они заблуждались, если только можно назвать заблуждением незнание каких-то фактов. Они заблуждались и еще будут заблуждаться, ибо ясно — в вечно меняющемся и развивающемся мире и открытые людьми закономерности не остаются неизменными, кроме самых основных, да и они приобретают для людей новый, все более глубокий смысл. Но человечество накапливает знания и делает выводы все быстрее, ибо все больше людей участвует в процессе познания; и еще неизвестно, как далеко и в каких направлениях успели зайти люди других человечеств. Но в конце концов и это станет известно.
Размышления текли все дальше и дальше и зашли бы очень далеко, если бы не Гур.
— Великий пир астрономии, — негромко произнес Гур, — где нам досталась всего лишь скромная роль кулинаров. Что же, столы накрыты, и не скоро теперь сии мужи почувствуют сладостное ощущение сытости. Пойдемте и мы, ибо наша работа не кончена, о друзья мои, и мы узнали главное: такое тело было, наш друг Кедрин и на сей раз не галлюцинировал. А как это связано с запахом — этого нам, увы, не скажут астрономы и даже сам Герн…
— А? — сказал Герн. — Нет, конечно, не скажу.
— Но хотя бы о природе явления. Что это? — спросил Холодовский.
— Вы думаете, на нем написано? Нет, я не могу ответить сразу. И никто не может.
— Идем, — сказал Холодовский.
— Побудем еще: здесь интересно, — сказал Дуглас.
— Нет, — сказал Гур. — Нет времени. Кедрин, пошли. Нам предстоит обдумать еще многое.
Они выбрались из обсерватории, и вряд ли их исчезновение заметил хоть один из ее обитателей. Они прошли переходный рукав, миновали негромко рокочущее соединительное кольцо и, войдя в пределы спутника, с удовольствием ощутили уверенную тяжесть.
— Ко мне, — сказал Дуглас. — Время свободного полета. И сегодня мы должны что-то привезти из этого полета.
— Что ж, — сказал Гур, — пусть к тебе, мой парящий друг. Как знать, может быть, мы что-нибудь и привезем.
В каюте Дугласа они расселись, и Холодовский сказал:
— До первой идеи. Додумывать я пойду в док. Ну, Кедрин, я был не прав. Приношу извинения. Полетели. Гур, возглавь.
— Так, — сказал Гур, и его правая рука мерно задвигалась, словно отбивая такт словам и мыслям. — Летим вот в каком направлении: раз была звезда — значит был и запах.
— Вероятность девяносто, — сказал Дуглас.
— Достаточная вероятность. Направление подтвердилось, значит остается в силе вывод: экраны не удержали запаха. Слава?
— Ну, — скучным голосом сказал Холодовский, — возможно, мы тут что-то путаем. По моей гипотезе, излучение возникает при торможении метеоров в статическом поле. Я считаю, это не подлежит сомнению. К чему же эта звезда, если даже она и была? До сих пор всегда, когда возникал запах, фиксировались и метеориты.
— Сегодня их не было.
— Значит, не было и запаха. Мало что девяносто процентов. Не сто.
— А чем ты объясняешь историю с экраном?
— Пока ничем. Герн прав: нельзя же объяснять просто так, с ходу строить гипотезы. Всякая гипотеза требует размышлений.
— Итак, Слава считает, что запаха не было. Мы полагаем, что он все-таки был. Дело не в этом, сварливые друзья мои. Дело в том, что мы еще не умеем определять направление. Нужен прибор. Один метеор не создает атаки запаха. Только целый поток их протяженностью примерно в минуту — до сих пор атака не продолжалась дольше. Получив прибор, пеленгирующий направление на источник запаха, мы соединяем его с озометром. Такие блоки выносим в пространство во всех направлениях.
— И маневренный экран, — сказал Дуглас. — Небольшой, но маневренный. Метеор как источник излучения можно приравнять к точечному излучателю. Заэкранировать его легче небольшим, подвижным и мощным экраном.
— Почему бы просто не экранировать метеоры? — спросил Кедрин.
— Незачем. Если излучают метеоры, то мельчайшие. Излучение идет на уровне атомов и молекул. А локаторы своевременно предупреждают нас только о больших.
— Итак, нужен прибор. Начинаем бредить… — сказал Гур. — Мне это представляется вот как: если озометр Холодовского рассчитан на колебания миллиметрового диапазона и определенной амплитуды — ведь ощущение запаха вызывают, очевидно, колебания с небольшой амплитудой, иначе мы слышали бы запах неопределенно далеко от излучающего объекта, но мы воспринимаем их главным образом вблизи — так вот, если озометр рассчитан на слабые колебания и даже сверхслабые, то задача…
— Мне это представляется так, — сказал Дуглас. — Я беру озометр. — Пальцы его так уверенно взяли этот прибор, что показалось — озометр и впрямь оказался в руке монтажника. — Беру озометр… К нему присоединяется устройство, способное выделять сверхслабые колебания миллиметрового диапазона из потока более сильного излучения, которое на нас не действует и нам не опасно. Остальное — задача чисто техническая, кроме узконаправленной антенны миллиметровых колебаний, которую просчитает Кедрин.
Кедрин кивнул: это он просчитает, задача несложная, если ему дадут хоть маленькую машину.
— Дадим, — сказал Гур. — Итак, главное: как выделять слабые, отводить, задерживать или нейтрализовать сильные колебания. Ну?
— Надо ассоциировать, — сказал Холодовский.
— Ассоциация есть самодеятельность мозга, — усмехнулся Гур, — его спонтанная деятельность. Проявление избирательности, способность отыскивать в памяти подобное. Какие возникают ассоциации?
— Выделять, — сказал Дуглас. — Разделять, отделять. Что-то очень старое. «Разделяй и властвуй». Старое…
— Поверим интуиции. Пошли в старое. Слава?
— Паровоз. Теплотвор. Мировой эфир…
— Телеграф, — сказал Кедрин. — Гонец. Ямщик. Барышня.
— Почему барышня?
— Раньше телефонную связь осуществляли барышни. Я читал.
— Как это характеризуется?
— Что-то такое хрупкое… нежное…
— Хрупкое, — сказал Дуглас. — Лампа. Кенотрон. Пальчиковая лампа. Кристаллический диод. Неоновая лампа. Хрупко… Диод. К чему бы диоды?
— Диоды, — сказал Гур. — Триоды. Квадрупеды. Пентаметры. Секстеты. Секстеты — оркестры. Барабаны. Трубы. Ничего? Далее: трубы. Заводские. Еще?
— Паровозные, — сказал Холодовский.
— Паровозные. Пути. Рельсы. Тоннели. Тоннели. Что?
— Тоннели, — сказал Дуглас. — Тут что-то есть… Тоннельные диоды.
— Тоннельные диоды, — сказал Холодовский.
