Наследие из сейфа № 666 - Таня Белозерцева
— Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — подвела она итог. — Любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила.
После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, и если все были поражены и начали изнывать от нетерпения научиться колдовать так же, то Гарри не впечатлился. Свинья, по его мнению, свиньей не стала, а осталась тем же столом — безучастно и мертво стояла на месте. Ноздрями не втягивала воздух, ушами не шевелила, не ловила звуков, вдобавок свинья не пахла свиньей, что было совсем нонсенсом.
Драко и МакГонагалл заметили кислое выражение лица Поттера и удивились. Драко удивился молча, а вот профессор придралась, невольно привлекая внимание всего класса.
— Вы чем-то недовольны, мистер Поттер?
Вот тут и остальные дети удивились — как, Гарри не впечатлился высшей трансфигурацией?! Как же так, ведь это ж такое чудо — превратить стол в свинью! А Гарри с сожалением посмотрел в лицо МакГонагалл и сказал таким тоном, как будто маленькой девочке объяснял, что один плюс один равняется двум…
— Профессор, она же не живая. Ну что она может?
Тут и остальные дети прозрели, увидели вдруг неестественную неподвижность псевдосвиньи, её недвижные, не дышащие бока, пустые стеклянные глаза… и так перепугались вдруг, раскошмарились, что некоторые, в частности, магглорожденные и те, кто настоящих хрюшек видел, впали в истерику — заплакали-зарыдали. Пока они весь класс не взбудоражили, Минерве пришлось срочно превратить свинью обратно в стол, после чего она посмотрела на Поттера, гневно раздувая ноздри.
— Я не понимаю ваших претензий, мистер Поттер! Это у меня была обычная практика, я всегда превращала стол в свинью, и никто до сих пор не жаловался на несоответствие живого с неживым! Будьте добры, объясните свою точку зрения.
— Практическую? — невинно спросил Гарри. И пояснил для тех, кто в танке: — Деревянную свинью не зарежешь на стейки, врага она тоже вряд ли способна отвлечь, так как не пахнет, сторожевые собаки за ней не погонятся, разве что люди отвлекутся. Но я не видел, чтобы она двигалась! — перебил Гарри сам себя. — Тогда в чем же её практическая ценность? В украшении сада в качестве статуи? Ну, туда бы подошел гном или гриб…
Баллов у Поттера не было, так что Минерве в качестве наказания пришлось выставить нахала вон из класса. Чем Гарри нагло и беспечально воспользовался — развеселым тушканчиком поскакал в подземелья, никого не встретив, благополучно доскакал до своей комнаты и зарылся в сундук. Выкопал из недр Книгу Зверей и бережно положил перед собой на крышку сундука.
Бестия в целях конспирации была одета в картонную обложку, обшитую серым бархатом, став совершенно неузнаваемой. Она, кстати, не обиделась на то, что хозяин спрятал её красоту под серенькой непритязательной обложечкой, напротив, Бестия чрезвычайно обрадовалась как дополнительной одежке, так и вниманию любимого хозяина, так как прекрасно понимала, зачем именно Гарри прячет её рубины и золото. Понятное дело, для того, чтоб её не увидели и не украли жадные люди.
Полистав картинки и подумав, Гарри притормозил на Птице-Правде. Красавица с интересом осмотрелась, потом по приглашению Гарри села на спинку кровати, удобную и гладкую, и стала внимательно слушать рассказ мальчика о приключениях Невилла, выслушала и вопрос:
— Гамаюн, как лучше всего наказать этого садиста Элджи? Он же Ниву чуть совсем… из окна… Или он таким образом пытался пробудить магию?
— Не думаю… — протянула Птица Вещая, заглядывая в прошлое Невилла. — Гм-ммм… ситуация самая классическая, навроде Гамлета или Моисея с Иосифом. Однако… — тут Гамаюн, судя по всему, увидела что-то из ряда вон выходящее, потому что все её серые и белые перышки встали дыбом. — Вот те раз… А он подкупил убийц, чтобы те убили родителей мальчика. Иуда! Прости, малыш… так что ты хотел, наказать? — перешла она на деловой тон. Гарри побледнел, без труда поняв из коротких междометий общую картину.
— Да. Сначала я хотел послать ему ответный громовещатель с самым громким голосом, таким, чтоб у него уши полопались! Но после того, что ты сказала, это кажется простой шуткой.
— Да, Гарри, — кротко кивнула Гамаюн. — Пошли к нему Грима, Баргеста и Черного Шака. Пусть проводят старика за Грань.
Всё ещё взвинченный страшной правдой о жизни Невилла, Гарри без колебаний последовал совету Птицы Гамаюн — открыл страничку с Адскими Гончими и призвал верных псов. Громадные, устрашающие, совершенно кошмарные, косматые черные Псы с горящими глазами встали перед Гарри и голодно-преданно уставились ему в лицо, подобострастно виляя задами. Однако право последнего приказа приняла на себя ответственная Гамаюн, не дозволив Гарри взять грех на душу.
— Ступайте к Элджернону Долгопупсу и заберите его душу.
Голодные Адские Пёсики радостно оскалились, получив вкусный приказ, дружно тявкнули в пространство перед собой, совместно открывая межмировой портал, и друг за другом скакнули в… А вот не знаю, куда они портал открыли… Жилище Долгопупсов засекречено, так что давайте уважим их и не будем вызнавать-разнюхивать, где живет наш дорогой Невилл. Давайте просто пройдем вслед за собачками и посмотрим на реакцию деда-садиста Элджи. Оу, кажется, мы вовремя…
— Августа, я тебе сказал, он — предатель! Ты читала письмо Дамблдора, ты знаешь, что негодный мальчишка поступил на Слизерин! Разве ты его для этого растила, ночей не спала, стерегла-берегла? И чем он нам отплатил? Негодяй оказался слизеринцем!!! В нем заговорила грязная кровь Блэков! Разве не этим объясняется его лживое сквибство?! Выжигай его имя с гобелена! Долго ты ещё будешь колебаться, дура старая?!
— Но, Элджи… — всё ещё сопротивлялась леди Августа, стоя перед Родовым Гобеленом рядом с мерзкого вида стариком. Тощий, но с выпирающим пузичком, лысый, с дрябло повисшими щеками, он походил на сморщенную черепаху, если можно представить её без панциря
