Лагин Лазарь - Искатель. 1966. Выпуск №3
Об этом он сразу вам рассказал и предложил, так как деньги у него есть, пойти куда-нибудь выпить. Вы вспомнили, что живете сейчас один в квартире, что у вас дома сколько угодно самогону, а пятьсот рублей вас соблазнили. Вы пригласили его к себе. Купив закуску, вы пошли в квартиру, он сел на кухне за стол, и вы попросили его вычистить селедку.
— Нарезать колбасу, — сказал Горбачев.
— Хорошо, нарезать колбасу, а сами сказали, что нальете самогон. Самогону у вас не было, вы весь продали до встречи с Козловым, или, может быть, вам просто хотелось скорее покончить с этим делом. Он наклонился над столом, а вы взяли топор и ударили его топором по темени. Вы убили его с одного удара!
— С одного, — сказал Горбачев.
— Топор вы бросили, вероятно, вечером в реку или в канал.
— В Фонтанку, — сказал Горбачев.
— Потом вы уложили труп в корзину, вероятно, вы в этой корзине доставляли бочки, чтобы не вызывать подозрения.
— Доставлял, — сказал Горбачев.
— Вы тщательно убрали и вымыли кухню, пошли на рынок, сговорились с ломовиком, вынесли с ним вместе корзину и отвезли на Московский вокзал. Есть какие-нибудь неточности?
Все пришлось заносить в протокол, заполнять страницу за страницей, дать прочесть Горбачеву, словом, дела было еще много. Но Горбачев уже не сопротивлялся, ни о чем не спорил и молча все подписал. Это был уже совершенно раздавленный человек.
Владимир Велле, Теодор Гладков
ЗОЛОТО
Утром шестого апреля 1940 года помощник германского торгового атташе в Осло Бертольд Бенеке получил от спешно прибывшего из Берлина господина устную инструкцию. Всего несколько слов:
«Встречайте нас во вторник, девятого…»
Бенеке подошел к широкому окну особняка торговой миссии и выглянул вниз, на Клингенберггатен. Уютная, словно только что умытая улица жила обычной размеренной жизнью норвежской столицы.
Человек у окна удовлетворенно потер руки. Долгожданное сообщение означало, что карьере помощника торгового атташе осталось длиться всего-навсего три дня. А потом… Потом он станет тем, кем, собственно говоря, и был все эти годы: майором Бенеке, руководителем отделения военной разведки — абвера — «ВО-Норвеген», одним из лучших резидентов адмирала Канариса.
Он не знал в точности, но, конечно, догадывался о событиях в Берлине, предшествовавших приезду нарочного.
Во вторник, второго апреля, рейхсканцлер Адольф Гитлер вызвал к себе в имперскую канцелярию всю верхушку германского генералитета. И особо — руководителя оперативной группы «21» генерала Фалькен-хорста и начальника его штаба полковника Бушенхагена.
Заслушав несколько коротких докладов, Гитлер задумался на несколько минут и произнес отрывисто:
— Назначаю девятое апреля днем начала вторжения.
Так были предопределены пять самых черных лет в истории норвежского народа.
… — Алло! Алло! Слушаю! С кем я говорю?!
Андреас Лунд, директор банка в Лиллехаммере, крохотном городке в ста восьмидесяти километрах от Осло, не мог скрыть недоумения. В самом деле, чего ради он мог потребоваться в шесть часов утра самому господину Ригге, генеральному директору Национального банка Норвегии? Если бы дело происходило, скажем, первого апреля, еще можно было бы заподозрить в милой шутке кого-либо из столичных приятелей. Но сегодня уже девятое… Да и властный прерывистый голос не оставлял ни малейшего сомнения, что с ним действительно говорит сам Николас Ригге.
— Алло! Лунд? У вас все готово?
— Да… да… Все готово, — еще больше растерялся Лунд: видимо, генеральный директор интересуется монтажом нового секретного сейфа-хранилища. Но почему все-таки в такую рань?
— Хорошо, — удовлетворенно сказал Ригге на том конце линии. — Ждите грузовики во второй половине дня…
Теперь уже Лунд вовсе отказывался что-либо понимать.
— Какие грузовики?! Ради бога, скажите же, наконец, что там у вас стряслось?
Ответ был ошеломляющим:
— Ах да… Вы же еще ничего не знаете. — Ригге уже не кричал. Наоборот, голос его звучал еле слышно: — Война… Немцы вторглись в Норвегию. Через несколько часов они будут в Осло.
Лунд понял все. В том числе, почему ему нужно встречать грузовики.
Далеко в Осло звякнула трубка. Николас Ригге уже звонил ио другим номерам. К половине седьмого служащие банка были оповещены и немедленно прибыли на работу. Все до одного. От рассыльного до заместителей Ригге.
Генеральному директору уже сравнялось шестьдесят. Высокий, крепко сколоченный, он был еще очень силен. Что ж, значит, сможет еще поработать за грузчика!
Он медленно обвел взглядом собравшихся. Если хоть один из них — этот? Или этот? А может быть, тот — предатель? Нет, не может быть. Он уверен в этих людях, как в самом себе. Одни из них умны, другие — не очень. У одного отличный характер, у другого — сварливый. Один примерный семьянин, другой повеса. У одного собственное состояние, другой живет на скромное жалованье служащего. Но предателей среди них нет.
Им, этим людям, предстояло совершить почти невозможное — спасти от гитлеровцев весь золотой запас страны.
Тысячу пятьсот сорок два ящика и бочонка! Пятьдесят пять тонн золота в слитках и монетах!
Золото, о котором был великолепно осведомлен помощник торгового атташе, и, следовательно, штаб генерала Фалькенхорста, и, следовательно, Имперский банк, уже, без сомнения, постановивший взять норвежское золото «под охрану германского государства».
…Который раз Ригге снова прикинул в уме: чтобы погрузить и вывезти одновременно (о повторных рейсах не могло быть и речи) все золото, требуется минимум пятьдесят грузовиков. Во дворе же банка стояло всего-навсего пять. Но — не терять же время! Все служащие во главе с директором принялись за погрузку.
В половине восьмого Ригге позвонил в министерство транспорта. Ответ был неутешителен. В связи со срочной эвакуацией государственных учреждений министерство может предоставить в распоряжение Национального банка только… один грузовик! Остальные предлагается реквизировать (если удастся) своими силами.
Ригге выругался. Но делать было нечего. Он послал несколько самых красноречивых своих служащих на улицы останавливать все проходящие мимо грузовые машины. Это была нелегкая задача: не так уж много незанятых машин можно было отыскать в Осло за несколько часов до вступления в город первых фашистских отрядов. Все же им удалось подогнать к банку еще четыре автомобиля: один из них в мирное время, то есть всего несколько часов назад, предназначался для уборки улиц, другой — для доставки молока. В это время Ригге получил очередное сообщение из министерства обороны: гитлеровцы высадились на берегу фьорда южнее города…
