Луи Буссенар - Новые приключения парижанина
Понадобилось целых два часа, чтобы преодолеть самое узкое место. Еще немного, и вот уже над дырой показалась шевелюра, потом нос, подбородок…
Но в это мгновение кто-то со всего маху ударил Тотора по голове.
К счастью, наш герой был крепким малым: сделав невероятное усилие, он подтянулся на руках и через секунду был уже на свободе. В голове у Тотора помутилось, и через туманную пелену он с трудом различил человека с громадной дубиной в руке.
Разъяренный парижанин накинулся на незнакомца, сбил с ног, оглушил, уселся верхом на неподвижное тело и, вытирая пот, коротко бросил:
— Сделано!
ГЛАВА 4
Верхом на негре. — Тотор-укротитель. — Здесь опасно быть белым. — Африканский макияж. — Пленные. — Одним больше. — Где же остальные? — И снова бош!
Дело действительно было сделано.
Настоящий свет, настоящее небо над головой. Тотор оглядывался вокруг, испытывая при этом неизъяснимое счастье. Он жадно вдыхал воздух, обжигающий, как глоток черного кофе, размахивал руками, болтал ногами, как расшалившийся мальчишка.
«Выбрался из этого склепа! Вот так удача! — размышлял парижанин. — Кто ищет — тот всегда найдет. Я и вправду родился в рубашке. Да еще отец помог мне со своей историей о маленьком трубочисте. Браво, папа!»
И он послал отцу с матерью воздушный поцелуй через тысячи миль. Для любящих сердец существует, должно быть, беспроволочный телеграф.
Между тем Тотор все еще восседал верхом на поверженном негре. Кругом, насколько хватало глаз, — чахлая, выжженная трава. Картина воистину безрадостная! Но в эту минуту Тотору нравилось все, в особенности же то, что здесь довольно безлюдно.
Но где он находится? Надо сказать, что в Центральной Африке не ставят указателей на перекрестках по той простой причине, что там нет ни самих перекрестков, ни улиц, ни переулков. Ну да географией Тотор займется попозже.
— Эй! — обратился он к негру. — Что ты там барахтаешься? Не торопись. Поболтаем.
Француз встал. Полузадохнувшийся негр понемногу приходил в себя и тоже пытался подняться.
— Погоди, старина! Дай-ка я тебе помогу.
Тотор схватил его за пояс и перевернул на спину.
Негр открыл глаза, взглянул на белого и испуганно вскрикнул.
— Во-первых, заткнись! А не то я тебя так отделаю…
Негр привычным движением принялся нащупывать за поясом рукоятку ножа.
— Напрасный труд, Лизетта. Ножик — это для Биби, а еще пистолет и коробочка с патронами. Игрушки старые, однако могут пригодиться.
Негр не понимал ни слова и начал было отбиваться.
— Ах ты, шалунишка! Маленький проказник! Хочешь сделать Биби какую-нибудь гадость? Предупреждаю: поостерегись!
Тотор с силой сжал черную ладонь в своей руке.
Негр побледнел, заскрипел зубами, но Тотор и ухом не повел, а стащил с незнакомца одежду и оставил в чем мать родила, да к тому же отвесил такую оплеуху, что тот не стал больше сопротивляться.
Парижанин внимательно осмотрел коричневый бурнус с капюшоном и поясом.
— Даже и не слишком грязный! И блох не много! Подойдет! Эй! Эй!
Последние восклицания относились к негру, который вдруг вскочил на ноги и собрался бежать.
Тотор ринулся наперерез, одним ударом повалил противника на землю и накрепко связал той самой веревкой, что помогла ему выбраться на волю. Секунду он размышлял, не стоит ли отправить своего охранника вместо себя в каменный мешок, но потом передумал…
Что, если о несчастном забудут?
— Никогда не поступай с другими так, как не хотел бы, чтобы поступили с тобой! Я побеждаю врага, но не измываюсь над ним.
Тотор положил связанного в тени, неподалеку от входа в тюремную камеру. Бывший охранник выглядел внешне вполне невинно и походил на обломок колонны, остаток какого-то древнего сооружения.
— Послушай, старик, — обратился молодой человек к негру. — При случае я непременно проведаю тебя. А пока спокойной ночи и дурных тебе сновидений.
Теперь — быстро переодеться. Бурнус был длинноват, но сидел недурно. Тотор раздобыл оружие: ятаган, пистолет, патроны — и чувствовал, что ему все по плечу.
Куда же идти? В какую сторону податься? Ясно одно: пещера не может находиться далеко от лагеря или стоянки работорговцев. Но в каком направлении лагерь? Слева, справа, прямо?
— Не часто я оказывался в столь затруднительном положении, — сказал сам себе Тотор. — Пустыня, ни одного полицейского, и никаких ориентиров! Кроме того, не стоит обольщаться. Если я нарядился в одежду негра, это вовсе не означает, что я почернел. Руки, ноги, лицо выдают меня. Белая кожа сразу же привлечет внимание. Ах, как хочется курить! Полцарства за сигару!
Тотор взглянул на негра. Тот мирно спал или только делал вид, что заснул.
— Не могу же я, в самом деле, содрать с него кожу и натянуть на себя!
Наш герой внимательно осмотрелся и в нескольких шагах заметил невысокий холмик, который при свете дня показался ему абсолютно черного цвета.
— Гм… Кто знает? Быть может, пустыня откроет мне секреты макияжа.
Тотор подошел ближе и увидел, что земля не черная, но, во всяком случае, темно-коричневая. Она была мягкой и рассыпчатой.
— Черт знает, какую заразу тут подхватишь! Впрочем, я не брезглив, да и не до жиру сейчас.
Он взял щепотку и старательно потер руку. Кожа почернела.
Тотор ударил себя по лбу:
— Я знаю, что это такое! Муравьиная парфюмерия. Маленькие твари перемалывают и разминают землю. Коттоло обожают это лакомство, похожее на шоколад. А бугорок — всего-навсего брошенный муравейник. Хорош-Гусь, бедный мой друг! Он разрисовывал с помощью этой краски себе все тело, ведь она легко смывается водой.
И все-таки Тотор медлил, ибо очень дорожил своим цветом лица. Вдруг он вздрогнул и навострил уши.
Нет, он не ошибся.
Откуда-то издалека донеслись негритянские ритмы, гул тамтамов, визг флейт.
— Дьявол! Ситуация стремительно меняется! Сюда идут люди, а люди — это враги. Да, бывают мгновения, когда одиночество — благо!
Тотор огляделся и увидел вдалеке вереницу чернокожих. Они шли прямо к тому месту, где сейчас находился он.
— Прекрасно! Посмотрим на дело трезво. Положение серьезное. Не исключено, что придется принять бой. Вряд ли мне удастся уйти отсюда невредимым. Но, пока есть еще немного времени, займемся косметическими процедурами. Итак — муравьиное пюре!
Он запустил обе руки в муравейник, зачерпнул по горсти черноватой пудры, натер ноги, руки, шею, лицо. Покончив с не очень приятной процедурой, сын Фрике улегся среди высокой и густой травы.
