Михаил Козаков - Солдаты невидимых сражений
После их посещений бандиты отправлялись на какие-то таинственные операции, откуда возвращались мокрые и злые, без обычных трофеев, но всегда привозили много спиртного и потом пили несколько дней.
Как-то вечером, когда Миша чистил картошку, грея спину у костра, — наступил ноябрь, пошли дожди, и в лесу было уже зябко и неуютно, — знакомый голос над самым ухом с веселым удивлением произнес:
— Вот где ты объявился, добродию!
Миша поднял голову и обмер. Возле него в багровых отблесках костра стоял, ухмыляясь, бандит Гриць. Он подмигнул Мише:
— Счастье твое — батько за Днестром! — и пошел в шалаш Ленивого.
Миша понял: нужно сейчас же бежать! Чтобы не вызвать подозрений, он заставил себя с беззаботным видом повозиться у костра, подкинуть поленце. Потом взял ведро, не спеша пошел к колодцу. Здесь он лег плашмя на землю, опустив ведро, погремел им, бросил конец веревки и отполз в кусты. Обдирая колени и локти, он полз еще несколько минут, затем вскочил и побежал во весь дух прочь от мерцающего среди поредевшего леса костра. Вскоре сзади послышались возбужденные голоса, крики, шум — его хватились. Он бежал все быстрее, натыкаясь на кусты и ветки, спотыкаясь, падая и снова вскакивая, бежал долго, пока не вырвался на опушку. Перед ним открылся бескрайний черный простор степи, запахло влажной землей и мятой, и он бросился туда наугад, в ночь, к своим!..
* * *Ранним утром 10 ноября Медведеву позвонили, что в городке Сулин произошло страшное убийство и его просят срочно приехать. Через несколько минут он мчался туда на старом полуразбитом «пежо».
У кирпичной стены металлургического завода молча стояла большая толпа. Рабочие, идя на смену, останавливались у ворот, присоединялись к толпе и снимали шапки.
Люди расступились, пропуская Медведева.
Миша сидел, прислоненный к стене, с кровавыми зияющими ранами на месте глаз, с разорванным ртом. Рубаха была изодрана и отвернута, чтобы открыть черную, запекшуюся звезду, вырезанную на груди. Но самое страшное — это ступни обеих ног, отрубленные вместе с ботинками и поставленные рядом. На стене над ним было нацарапано углем: «Уполномоченный ЧК».
На короткое мгновение Медведев увидел Мишу еще живым, еще чувствующим нечеловеческую боль пыток. Он повернулся окаменевшим лицом к толпе и сказал — старожилы поныне помнят:
— Клянусь перед матерью этого мальчика, клянусь перед городом, они заплатят за это!
Имел ли он право посылать Мишу на смерть? Все ли сделал, что должен был, что мог, чтобы спасти мальчика, так решительно доверившего ему жизнь? Найдется ли ему оправдание за безутешное горе матери?
Тяжелые дни переживал Дмитрий Медведев.
Обычно жизнерадостный, всегда склонный пошутить, посмеяться, он теперь словно постарел, словно сразу выцвели синие глаза. Он стал совсем мало спать, работал днем и ночью, разослал людей во все концы уезда, всех замучил. А через неделю после убийства заявил, что на несколько дней уезжает на охоту. Передавали, будто к нему приехал какой-то приятель — охотник, веселый балагур, с серьезным видом рассказывающий самые невероятные истории, и Медведев уехал с ним.
* * *Пять дней Медведев и Яким без устали бродили по Черному лесу, неслышно пробираясь звериными тропами, часами лежа неподвижно на холодной, сырой земле, наблюдая и слушая.
На шестой день Медведев неожиданно появился в ЧК, по тревоге собрал чекистов и повел их на операцию.
На рассвете следующего дня банда Ленивого была окружена в лесу и захвачена полностью. Ленивый и Каменюка убиты во время боя. Медведев первый ворвался в атаманский шалаш. Взятый им здесь махновец рассказал все.
Значит, Миша тогда скрыл, какая угроза нависла над ним! Скрыл для того, чтобы пойти сюда, пойти почти на верную смерть. И он, Медведев, не заметил, что творилось в душе мальчика. А ведь должен был прочесть правду в его глазах, уберечь его…
Неделю после этого Медведев пролежал прикованный к постели мучительными болями в пояснице. Врачи предсказывали, что больше месяца он не сможет подняться. В ноябре часами лежать на сырой земле — такое не проходит даром!
Как-то зашел навестить его Яким. Весело блестя глазами, рассказал, что Пелагея, жена то есть, серчает на него за отлучки и решила самостоятельно записаться в лесники. А потом упомянул, что подозрительный охотник, замеченный ими, когда они выслеживали банду Ленивого, оказался частым гостем здесь, в городе, в одном домике на Донецко-Грушевской улице.
Ночью Медведев рассматривал издали небольшой кирпичный домик, наполовину скрытый разбитым во дворе фруктовым садом. Там жил улыбчивый, всегда внешне приветливый Гавриченко, управляющий шахтой «Пролетарская».
Как хорошо, что тогда в лесу, возле базы Ленивого, он не поддался искушению захватить охотника, оказавшегося приятелем Гавриченки, а отрядил Якима проследить за ним, думал Медведев. Конечно, может быть, тот действительно охотился и случилось простое совпадение… Но если это не совпадение, тогда, значит, все неизмеримо сложнее, чем простая схватка с бандитами в лесу… Дух захватывало от массы предположений, одолевавших его. Может быть, не случайно с разгромом банды прекратились аварии на шахтах. Может быть, Миша знал о связи бандитов с городом…
Сотрудники были поражены тем, что Медведев, вопреки докторским предсказаниям, уже через неделю пришел в ЧК. Он сразу обрушил на них ураган срочных заданий, вопросов, поручений, за которыми угадывались какие-то новые планы.
Через несколько дней Медведев располагал подробными данными обо всех многочисленных авариях на шахтах уезда за последние три месяца.
На своем стареньком, дребезжащем и дымящем авто он заехал за управляющим. Было раннее утро, и Гавриченко катился к нему через сад, румяный, свежий, округлый, как спелое яблочко.
— А мне говорили, вы болеете! — еще издали разводя руками и радостно улыбаясь, говорил он. — Враки?
— Болел! — приветливо кивнул ему Медведев, приглашая в машину. — Болел, да вдруг выздоровел и вот вздумал проехать с вами на шахту.
— Не щадите вы себя, товарищ Медведев, — пыхтел Гавриченко, устраиваясь на заднем сиденье. — Ведь у вас что — прострел? И в шахту — в сырость! — Поерзал, уютно расположился. — Что́ вдруг под землю потянуло?
— Служба, товарищ Гавриченко. Чекисту полагается на версту под землей видеть, — пошутил Медведев. Потом, обернувшись назад, заговорил серьезно и доверительно: — Здоров, здоров! Так просто, насморк был. Я уже месяц в уезде, а о шахтах не имею никакого представления. Надо же познакомиться. Вот в порядке коротенькой экскурсии. Не возражаете, что потревожил?
