Счастливчик - Войцех Жукровский
Лех домой не поехал. То, что он хотел сказать жене, было уже сказано по телефону через их знакомую из магазина. Ему просто не хотелось стоять здесь, у этого здания. Лучше отъехать куда-нибудь в сторону и походить по улицам, посмотреть на витрины, послушать, что говорят люди. А вдруг попадется какая-нибудь девушка, с которой можно поболтать? Он любил такие вещи, да и что плохого, если он от нечего делать перекинется словами с какой-нибудь красоткой? «Человек ведь живет только раз, — часто повторял он, — ну и надо немного пожить про запас».
Лех поискал в карманах сигареты. Их не было. Он решил найти киоск. И удивился, увидев длинную очередь.
— За чем эта очередь? — спросил он стоящую последней женщину.
— За спичками. Надо бы купить на всякий случай. Разве вы не слышали? Ведь весь город может разнести в щепки! Один бог знает, что с нами случится.
— А зачем вам спички? Чтобы лучше горело? — решил пошутить Лех.
Но тут же пожалел об этом. Женщина, а за ней и другие чуть было не побили его. Он и не ожидал, что его слова могут вызвать такую реакцию.
— С ума сошли, честное слово, — бормотал он себе под нос, убегая без оглядки от киоска.
Только свернув за угол, Лех осмотрелся по сторонам, пытаясь понять, что же происходит вокруг. Прохожие пробегали, держась поближе к стенам домов. Какая-то девушка чуть не попала под серый «фиат». Шофер такси даже не очень-то ругался, просто постучал пальцем по лбу и уехал. Девушка пожала плечами и пошла дальше.
На ступеньках перед дверью продовольственного магазина стояло довольно много народу. Толпа увеличивалась, растягиваясь, — чем дальше от дверей, тем стройнее становилась очередь. Наученный горьким опытом, Лех, ни о чем не спрашивая, встал в ее конец. К нему подбежала женщина с ребенком.
— Я буду за вами. А сейчас отойду на минуту.
— Что вы хотите купить?
— Муки, соли, сахару. У меня нет никаких запасов.
— Да, да, — покивал он головой. И тут же подумал: а может, и вправду постоять да купить что-нибудь для дома? И ему передалось это настроение — у него начали дрожать руки, он никак не мог зажечь сигарету.
— Дают только по пять килограммов! — кричал какой-то мужчина. — Что это за порядки!
— Не по пять, а по два килограмма муки, — поправила его женщина в черном плаще. Она держала в руках авоську и размахивала ею, как знаменем. — А сахара уже нет.
— Как это нет? — злился мужчина. — По какому праву?
Лех вспомнил, что дома осталась жена. Уж знакомая из магазина наверняка продаст ей то, что нужно. Так какой смысл ему здесь торчать?
— Ну так что? Вы будете стоять? — спросила женщина с ребенком.
— Нет, — ответил Лех коротко.
Он еще раз посмотрел вокруг. Люди о чем-то громко говорили, некоторые махали руками. «Бес в них, что ли, вселился? — удивился он. — Ведь это же самая настоящая глупость!»
Лех решил вернуться к автомобилю. На всякий случай лучше быть рядом с машиной, а то, не дай бог, еще кто-нибудь может стукнуть, к тому же за баранкой он чувствовал себя в безопасности. Даже если бы Лех остался стоять здесь, в очереди, ему все равно пришлось бы вернуться, прежде чем он успел бы дойти до прилавка. Ибо у магазина собиралось все больше и больше народу и беспорядок усиливался.
— А знаешь ли ты, из-за чего начался пожар? — спросил Дрецкий.
— Не знаю. Ведь я в это время был в здании дирекции.
— Говорят, что от удара молнии. Были ли там громоотводы?
— Были.
— А они действовали?
— Ведь их же постоянно проверяют. Сам знаешь, как это делается.
— Конечно.
Снова Дрецкий смотрел куда-то в сторону, избегая взгляда собеседника. Чай стоял нетронутый. Директор забыл о нем, он перелистывал страницы блокнота, как будто в них хотел найти аргументы, которые должны были убедить собеседника.
— Хотите меня снять? — спросил он наконец негромко. — Да?
— Успокойся, — ответил тот. — По-моему, ты переутомился.
— Ничего я не переутомился! — крикнул директор и поднялся из кресла. Ему это уже надоело. Он не хотел больше ждать.
— Не волнуйся, — успокаивал его Дрецкий. — Это не имеет смысла.
— А какой смысл имеет наш разговор? — спросил директор. — Ведь ты сам знаешь, что в течение пятнадцати лет я работал как вол. И все было хорошо!
— Знаю.
— А теперь, значит, прошлое уже не имеет значения?
— Будет иметь значение.
— Я не соглашался с тем, чтобы нефтехранилище строили в центре фабрики. Я ведь говорил, говорил, что это противоречит здравому смыслу! Но разве кто-нибудь меня тогда слушал?
— Столько лет было все в порядке. А теперь…
— Ты первый предложил бы снять меня с работы, если бы я тогда не согласился!
— Но сегодня ты был бы прав. — Дрецкий снова посмотрел в глаза директору. — Ты был бы прав, да!
— Я тогда поддался уговорам, — ведь вы все говорили, что я могу замедлить развитие фабрики. И это была правда. Я не смог бы в два раза увеличить количество рабочих мест. И жителям нашего города пришлось бы ездить на работу в другие места. А стране долго еще надо было бы ждать оборудования, которое мы производим. Помнишь, как вы тогда говорили? Ну скажи, помнишь?
— Помню.
— А теперь выходит, что я виноват?
— Садись, — сказал Дрецкий. — Садись. Не стой.
— А теперь только я один виноват, — с горечью повторил директор. Он сел, вынул из кармана коробочку и положил в рот таблетку. Потом запил ее чаем, чай еще был горячий.
— Ты не виноват. Всего никто не мог предвидеть.
— Но я должен был предвидеть, что никто мне не поможет. Ни ты, ни мои люди — никто.
— Преувеличиваешь. — Дрецкий улыбнулся, как будто хотел подбодрить его. — Тебе ничего не грозит. Во всяком случае, мне об этом неизвестно.
— Известно, старик, известно.
— Если я что-то узнаю, то дам тебе знать…
— Чтобы я сам попросил освободить меня от работы? — Директор поднял покрасневшие, беспокойные глаза. — Этого ты хочешь?
— Я этого не сказал. И
