Сочинения в трех томах. Том 1 - Майн Рид
— Наверно, кто-нибудь из слуг… Бояться нечего… Вперед…
Доехав до конца аллеи, Клейли и я спешились, приказав людям дожидаться нас, и пошли к дому. В нем было тихо, и все казалось по-старому.
— Уж не легли ли они спать? — заметил Клейли.
— Нет, слишком рано… Может быть, они внизу, ужинают?..
— Вот это было бы очень кстати: я страшно голоден…
Мы подошли к веранде. По-прежнему стояла тишина.
— Где же собаки? — недоумевал я.
Мы вошли в дом.
— Странно! — бормотал я. — Никто не показывается… Но куда же девалась мебель?
Мы подошли к лестнице. Я взглянул вниз — ни света, ни звука…
Я обернулся и вопросительно взглянул на своего спутника. В это время мое внимание привлек странный шорох в тени оливковых деревьев у входа в ранчо. А в следующий момент нас окружила целая гурьба людей, и не успели мы опомниться, как уже лежали на спине со связанными руками и ногами.
В то же время послышался шум борьбы в аллее, где мы оставили наших людей. Раздались выстрелы… Через минуту толпа мексиканцев повалила оттуда, ведя в середине связанных Линкольна, Чэйна и Рауля. Нас всех уложили рядом. Лошадей привязали к деревьям.
Человек двенадцать остались караулить, остальные отправились в сад, откуда вскоре послышались смех и веселые голоса, Мы не видели, что там делалось. Нам казалось, что все происходящее — какой-то тяжелый кошмар…
Линкольн был весь опутан веревками. Он сопротивлялся ожесточенно и убил одного из мексиканцев. Спеленутый точно мумия, он скрипел зубами, на губах его от ярости выступила пена. Рауль и ирландец Чейн относились спокойно к своему положению.
— Хотелось бы мне знать, сегодня прикончат нас или подождут до утра? Как ты думаешь, Чэйн? — посмеивался Рауль.
— Вероятно, времени терять даром не будут, — отозвался Чэйн. — Того и гляди, вздернут всех на воздух…
— А разве ты не надеешься на помощь Патрика, образок которого носишь на груди?
— Патрик вряд ли прибежит спасать меня, но мексиканцы, узнав, что я католик, быть может, смягчатся. Хорошо бы достать образок, но я и пальцем не могу пошевельнуть.
— О, это сейчас можно устроить… Hola, senor! — крикнул француз, обращаясь к одному из гверильясов.
— Quien? (Кого зовешь?) — спросил тот, приближаясь.
— Listed su mismo! (Тебя самого!)
— Qué cosa? (В чем дело?)
— У этого вот джентльмена, — продолжал Рауль по-испански, указывая на Чэйна, — карманы полны серебром…
Этих слов было достаточно. Гверильясы, почему-то забывшие обыскать нас, в один миг обшарили наши карманы, К сожалению, во всех наших кошельках, вместе взятых, оказалось не больше двадцати долларов. У Чэйна же, как нарочно не было ни цента. Пострадал за это Рауль, которому обманутый им гверильяс отплатил проклятьями и пинками. При обыске разорвали ворот куртки ирландца, и мексиканцы заметили католический образок.
Гверильясы пошептались о чем-то и слегка ослабили веревки ирландца.
— Благодарю вас за любезность, сеньоры! — сказал Чэйн. — Чувствую себя теперь гораздо лучше.
— Muy bueno! (Очень хорошо!) — ухмыляясь, проговорил один из мексиканцев.
— Да, muy bueno, клянусь честью, но я вовсе не обиделся бы, если бы мне было еще лучше… Не можете ли вы ослабить еще чуть-чуть веревку на этой руке? Она режет, как бритва.
Все невольно рассмеялись. Лишь один Линкольн лежал безмолвно.
Маленький Джек был положен рядом с охотником. Считая его слабосильным ребенком, мексиканцы связали его очень небрежно. Наблюдая за ним исподтишка, я заметил, что он украдкой выделывал разные фокусы, стараясь освободиться от уз. Но, должно быть, ему не удавалось это, потому что он вдруг застыл в неподвижности.
Однако, когда гверильясы занялись Чэйном и его образками, мальчик подкатился совсем близко к Линкольну. Один из мексиканцев заметил это и, схватив его за пояс, поднял на воздух и воскликнул:
— Mira camarados, qui briboncito! (Смотрите, товарищи, вот маленький негодяй!)
И при дружном хохоте гверильясов он швырнул Джека точно котенка в кусты, где он и скрылся из наших глаз.
— Ох, чтоб мне провалиться на этом месте, если это не французишка Дюброск! — заорал вдруг Чэйн.
Я поднял глаза: передо мной действительно стоял Дюброск!
— А! Капитан! — насмешливо сказал он. — Comment vous porte-vous? Вы пожаловали сюда на охоту за птичками? К сожалению, они улетели из гнездышка…
Будь я связан только ниточкой, я и то бы не пошевельнулся, до такой степени меня поразило появление Дюброска и его злорадное сообщение. Мысль о том, что Гвадалупе несчастна, парализовала меня.
«Неужели, — подумал я, — она во власти злого духа?»
— А! Какая чудная лошадь! — воскликнул креол, подходя к моей лошади. — Это — чистокровный араб. Посмотри, Янь-ес! Если вы ничего не имеете против, я оставлю ее себе.
— Берите, — процедил сквозь зубы гверильяс.
Это был, очевидно, начальник отряда.
— Благодарю вас… Позвольте, капитан, — обратился он ко мне, — принести и вам благодарность за прекрасный подарок. Вы возмещаете мне потерю моего доброго мустанга, которого ты, негодяй, загнал неизвестно куда, sacre!
Последние слова относились уже к Линкольну и сопровождались сильным пинком в грудь.
Этот удар вызвал эффект, которого никто не мог ожидать. Линкольн разом вскочил на ноги, а веревки упали… Схватив лежавший возле карабин, он ударил им Дюброска по голове; француз тяжело рухнул на землю…
В тот же миг охотник был окружен мексиканцами, замахивавшимися ножами и саблями.
Однако, размахивая ружьем, он проложил себе таким образом дорогу и исчез в темноте, испуская вой, как раненый зверь.
Некоторые из гверильясов с криками ярости кинулись за ним.
Послышались выстрелы и новые крики…
Дюброска отнесли в ранчо. Он был без чувств…
Мы все еще не могли понять, каким
