Anya Shinigami - Между небом и землей
Словно тень бродила по ночному Хогвартсу. Днем избегала встреч с друзьями и Сириусом Моя внешность оставляла желать лучшего. Глаза потухли, под ними всегда были темные круги, волосы спутались, спина сутулилась. Сириус пытался просто разговаривать со мной, но я постоянно говорила одну и ту же фразу: «Прости, я сейчас занята», как он не пытался, он не мог помочь мне, ловил меня в коридорах, отводил к себе в кабинет, снова пытался что-то говорить, обнимал меня, но чувствовал что я от него ускользаю, находя новые оправдания, на самом деле весь его эмоциональный фон отражался во мне, принося физическую и моральную боль. Я избегала его… На тренировки по квидичу больше не ходила. Гарри не винил меня. Но однажды, когда я сидела в библиотеке, не вдумываясь в смысл какой-то книги, услышала мысли. Знала что они приближаются, чувствовала их с другого конца помещения.
— Энни, перестань бегать от нас. — Произнес Гарри
С ним были и остальные, смотрели на меня сурово, я постаралась снова сбежать, но они не позволили.
— Даже не думай. — Жестко сказала Гермиона, толкая меня обратно на стул.
Я смотрела на них, пытаясь придумать новое оправдание для побега, их слишком много для меня одной.
— Мы знаем как тебе тяжело, но ты не должна нас избегать, мы же друзья.
Это я слышала и раньше, но сегодня они напирали на меня всей толпой, прекрасно понимая, что их присутствие меня убивает.
— Сириус переживает… — Внезапно сказал Гарри.
Моё сердце раскололось на тысячу осколков, после этих слов, зачем они мне это говорят? Знала, я видела его переживание и расстройства, чувствовала его сожаления, но не могла их вынести, теперь сама по себе, так будет лучше, я уже не тот человек, которым была раньше. Больше не волшебница, мы живем в разных мирах. По щекам хлынули горькие слез обиды. Несовершенство моего мира, несовершенство меня. Эта боль, не могу ранить этих людей, мое присутствие их обременяет.
— Простите, но мне лучше быть одной. — Выдавила я.
— Да с чего ты взяла эту глупость! — Едва ли не вскрикнула Джинни от негодования.
Шмыгала носом, глядя в глаза таких близких, и теперь словно бы из другого мира друзей.
— Я не могу выносить ваши эмоции и переживания, они давят на меня!
— Перестань заниматься ерундой и пошли на поле для квиддича! — Оборвал Рон, из последних сил стараясь игнорировать мои слова.
— Но я…
— Встала и пошла! — Крикнул Гарри, на что недовольно обратила внимание мадам Пинс.
Друзья не собирались отступаться. Их переживания, и их чувства саднили в моем сердце. Гермиона искренне соболезновала, что ранило еще больше, словно прокаженную…
Я так боялась, что и метла перестанет меня слушаться, но она покорно поднялась в небо. Джинни устремилась за мной.
— И не смей отлынивать, если ты не забьешь хотя бы десять кваффлов, я запущу в тебя бладжером…
Внезапно ощутила что эмоции начали отступать, небо так влияло? Спустя какое-то время я действительно увлеклась игрой. Играла как всегда, делала невероятные пируэты в воздухе, перехватывала сложные мячи, с легкостью забрасывала их в кольцо. Пока бладжер Риччи Кута не ударил мне в спину, схватившись за больное место я спустилась на землю.
— С тобой все в порядке? — Крикнул Гарри сверху.
— Да, сейчас вернусь.
Когда боль немного утихла, я снова взмыла в небо и продолжила игру. Спина меня почти не беспокоила, а в конце и вовсе перестала болеть. Еще пара обманных маневров и голов, и Гарри объявил об окончании тренировки, все отправились в раздевалку. В небе мне почему-то стало легче переживать чужие эмоции, я их почти не слышу, но стоило спуститься на землю, снова нашло уныние. Нужно больше времени проводить на поле для квиддича. Метла единственное, что теперь меня связывало с друзьями и с обычным мироощущением.
— Как твоя спина? — Спросила Джинни.
Я про нее уже и забыла.
— Вроде не болит.
Подошла к зеркалу и задрала рубашку, ожидая увидеть гематому, размером с бладжер… Но её там не было, мои глаза округлились.
— Я видела как тебя саданули, где синяк? — Удивилась Джинни.
Я развела руками, не зная ответа на этот вопрос. Может удар и не был таким значительным? Нет, не может этого быть! Снова подарки новой сущности? Я схватила грубую шкурку для полировки метлы, и что есть силы резанула ей по коже.
— Ты что творишь? — Подскочила Джинни.
От увиденного она отпрянула на метр. Царапины затянулись на глазах до розовой кожи, а затем и вовсе пропали. Я стояла не в силах оторвать взгляд от руки.
— Кккак этто?
Девушка не поверила своим глазам, на ее лице был испуг. Мы стояли в раздевалке не веря в происходящее.
— Это твои новые способности… — Изрекла она наконец.
Дамблдор был прав, мой организм готовит себя к бессмертию… Но когда все это закончится? И почему это происходит со мной…
Джинни уговорила меня сходить к директору и рассказать о случившемся, как бы я не хотела, но это пришлось сделать. Дамблдор ничего путного не сказал, как и ожидалось. Бессмысленный получился разговор, тем более теперь я знала все его чувства, это соболезнование, оно душило меня. Он спрашивал о попытках самозащиты, закрытия себя от чужеродного присутствия, но последовал рассказ о том, что ни одна из них не увенчалась успехом. Как я не пыталась сконцентрироваться на чем-то другом, чужое восприятие тут же пробивало брешь в этой тонкой скорлупе, и невозможно было контролировать это. Директор остался в раздумьях, ища ответы в собственной голове, но даже он, великий маг не мог мне помочь.
По дороге из его кабинета встретила Сириуса. Он смотрел на меня подавленным взглядом, проходя мимо, так боялся окликнуть меня, поговорить. Я так жестока по отношению к нему, но меня разрывает на части боль, когда чувствую, что он переживает. Схожу сума от присутствия чужих чувств в своем сознании, их слишком много, лучше быть одной, в тишине. Как тяжело ему сейчас, я ощущала это каждой клеточкой своего тела. Он скучает, теряет меня… Как мне больно от этого…
— Профессор Блэк. — Остановила его я.
Остановился, не ожидал этого, хотя очень хотел. Медленно повернулся. На моих глазах образовались слезы. Я подошла к нему, чем ближе подходила, тем сильнее чувствовала его ощущения. Мне становилось все больнее, но всё же приблизилась, переступив через эту боль и прижалась к нему, меня било все сильнее. Мы стояли, посреди коридора, просто так, плевать. Он попытался отстранить меня.
— Не бойся. — Произнесла я. — Я почувствую приближение опасности за километр.
Он обнял меня. Его тело и разум говорили что он на грани.
