Жюль Верн - Удивительные приключения дядюшки Антифера

Жюэль, в свою очередь, хорошо понимал, что недопустимое обращение его дяди с Бен-Омаром может только ухудшить дело. Он снова попытался это ему внушить, воспользовавшись подходящим случаем: нотариус, как видно, все не решался подойти ближе к дядюшке Антиферу.

— Вот что, дядя, — сказал Жюэль, — вы должны меня выслушать. Можете сердиться на меня хоть в десять раз больше. Обсудим положение вещей серьезно, у нас на это хватит разума…

— Надо еще разобраться, Жюэль, не считаешь ли ты разумным то, что я считаю глупым!.. Итак, чего ты хочешь?

— Я хочу спросить вас, будете ли вы в тот момент, когда мы уже близки к цели, продолжать упорно поворачиваться спиной к Бен-Омару.

— Да, буду упорно поворачиваться! Этот негодяй хотел украсть у меня мой секрет, когда его обязанностью было открыть мне свой… Это мошенник! Караиб!..[127]

— Я знаю, дядя, и не стараюсь его оправдать. Но так или иначе, по одному из параграфов завещания Камильк-паши его присутствие ведь обязательно?

— Да.

— И он должен быть там, на острове, когда вы будете вырывать из земли три бочонка?

— Да.

— И он имеет право определить их стоимость — уже по одному тому, что ему завещан один процент?

— Да.

— Так вот, если он должен присутствовать при этой операции, как вам кажется — он имеет право знать, где и когда она будет происходить?

— Да.

— И, если по вашей вине или даже по какому-нибудь другому обстоятельству он не сможет присутствовать в качестве душеприказчика, не будет ли оспорено наследование и не будет ли повода к процессу, который вы, несомненно, проиграете?..

— Да.

— Итак, дядя, значит, вы обязаны согласиться на общество Бен-Омара во время вашей экскурсии по заливу?

— Да.

— И теперь вы, конечно, скажете ему, чтобы он готовился в путь вместе с нами?

— Нет! — ответил дядюшка Антифер.

И это «нет» было произнесено таким страшным голосом, что ударилось, как пуля, прямо в грудь нотариусу.

— Послушай, — заговорил Жильдас Трегомен, — ты не хочешь внять голосу рассудка, и ты неправ. Почему ты упрямо идешь против течения? Умнее всего послушаться Жюэля и последовать его совету. Конечно, Бен-Омар внушает мне такую же неприязнь, как и тебе, но раз уж его присутствие неизбежно, давай лучше покоримся судьбе…

Жильдас Трегомен очень редко позволял себе такие длинные монологи, и еще реже его друг позволял ему их доканчивать. Но как сжимались у Антифера кулаки, как скрипели челюсти, какими гримасами подергивалось его лицо, пока Трегомен выкладывал свои аргументы… Можно даже поверить, что этот добряк, весьма довольный своим красноречием, вообразил, будто ему удалось убедить неукротимого бретонца.

— Ты все сказал, лодочник? — спросил Антифер.

— Да, — ответил Жильдас Трегомен, бросив торжествующий взгляд на Жюэля.

— И ты тоже, Жюэль?

— Да, дядя.

— Отлично! В таком случае, убирайтесь оба к черту! Если вам угодно совещаться с этим стряпчим, пожалуйста, я вас Не неволю. Что же до меня, то я могу его называть только негодяем и мошенником! А затем — добрый день или добрый вечер, выбирайте сами!

И Пьер-Серван-Мало испустил такое проклятие, в котором, по флотскому обычаю, соединились вместе все громы небесные; чубук вылетел у него изо рта, как горошина из стручка; затем, даже не подобрав трубки, он исчез, словно его ветром сдунуло.

И все-таки Жюэль отчасти добился своего. Дядюшка Антифер, сознавая, что это его прямой долг, не запретил племяннику посвятить нотариуса в их планы. И, когда Бен-Омар, понукаемый Сауком, приблизился к Жюэлю (без малуинца он немного осмелел), между ними тотчас же завязался разговор.

— Господин, — произнес нотариус, низко склоняясь, чтобы смиренной позой искупить смелость своего обращения, — господин, простите, если я себе позволю…

— Приступайте прямо к делу! — сказал Жюэль. — Что вам угодно?

— Знать, достигли ли мы конца нашего путешествия.

— Почти.

— Где находится остров, который мы ищем?

— В открытом море, в двенадцати лье от Сохора.

— Как! — закричал Бен-Омар. — Опять ехать морем?

— Вероятно.

— Да, вам это трудно дается! — заметил Трегомен, посочувствовав бедняге, который, казалось, почти уже терял сознание, словно у него вот-вот остановится сердце.

Саук глядел на них с полным безразличием, как и подобало человеку, не понимающему ни слова из того, что говорят в его присутствии на незнакомом языке.

— Ну же… ободритесь, — сказал Жильдас Трегомен. — Два или три дня плавания пройдут незаметно. Я думаю, что в конце концов у вас вырастут ноги моряка… привыкнете! Когда зовешься Омаром…

Нотариус покачал головой и вытер лоб, с которого катились капли холодного пота. Затем он произнес жалобным голосом, обращаясь к Жюэлю:

— А где вы собираетесь сесть на судно?

— Здесь.

— Когда?

— Как только оно будет готово отчалить.

— И это произойдет?..

— Либо сегодня вечером, либо, скорее, завтра утром. Будьте же наготове, вы и ваш клерк Назим, если он вам так необходим.

— Я буду… я буду… — заверил Бен-Омар.

— И да поможет вам аллах! — прибавил Трегомен, который в отсутствие Антифера мог свободно проявлять свою природную доброту.

Бен-Омару и Сауку больше нечего было узнавать, разве что географическое положение пресловутого острова. Но так как молодой капитан не счел нужным этого сказать, они удалились.

Не поторопился ли Жюэль, заявив, что судно отчалит вечером или не позднее завтрашнего утра? Жильдас Трегомен сразу сказал ему об этом. В самом деле, было уже три часа дня, а переводчик все не появлялся. Это сильно беспокоило их обоих. Если придется отказаться от услуг Селика, нелегко будет сговориться с рыбаками Сохора, пользуясь только языком жестов! Как условиться с ними о найме корабля, о характере поисков, о направлении, которого нужно будет придерживаться в глубине залива?.. Как они выйдут из такого положения? Правда, Бен-Омар и Назим умеют говорить по-арабски, но обращаться к ним…

К счастью, Селик исполнил свое обещание, да и почему ему было не исполнить его? Около пяти часов пополудни, когда Трегомен и Жюэль направились в караван-сарай, переводчик остановил их у эстакады[128] порта.

— Наконец-то! — воскликнул Жюэль.

Селик извинился за опоздание. Он с большим трудом нашел судно, и ему пришлось обещать за него очень высокую плату.

— Не имеет значения! — сказал Жюэль. — Можем мы выйти в море сегодня вечером?

— Нет, — ответил Селик. — Экипаж соберется очень поздно.