Аспект белее смерти - Павел Николаевич Корнев
Прежде в Чернильной округе мне бывать не доводилось, слышал только, что получила она своё название из-за множества книжных лавок, где торговали в том числе и чернилами. А ещё студиозусы тамошнего университета имели обыкновение во время беспорядков закидывать флаконами с ними людей окружного пристава. Сразу видно — цену деньгам не знают!
Местами на стенах домов и вправду виднелись синие и чёрные кляксы и потёки — некоторые казались свежими, другие уже почти смылись дождями и выгорели на солнце. А вот никакой вопиющей роскоши я так и не углядел. В Среднем городе куда как богаче кварталы видывать доводилось, даром что главный корпус университета оказался аж в пять этажей высотой, а украшали его фасад серые из-за сажи мраморные статуи. Да и я на фоне прохожих нисколько не выделялся — очень многие попадавшиеся навстречу юнцы были стрижены под горшок и носили чиненную и латаную одежду, ещё даже обтрёпанней моей собственной.
Никому не было до меня никакого дела, разве что разорался какой-то расфуфыренный приказчик. На тихой чистенькой улочке торговали всякими колдовскими диковинками, вот я и прилип к витрине одной из таких лавок. На полках были выставлены здоровенные стеклянные шары, внутри них просматривались изображения людей. И были это не плоские картинки, а призрачные подобия.
Красота!
Но приказчик моей тяги к прекрасному не оценил, пришлось убираться оттуда подобру-поздорову. Оно и к лучшему. Часы как раз отбили половину третьего.
На обороте визитки охотника на воров значился адрес, но очень скоро я сообразил, что бродить по округе в поисках Бумажного переулка могу хоть до утра, поэтому обратился за помощью к попавшемуся на глаза дворнику. Тот глянул придирчиво, огладил бороду и непонятно спросил:
— Не абитуриент, выходит?
Взгляд дядьки потяжелел и сделался колючим. Неприятным.
— Не-а, — честно сознался я и, опасаясь, как бы меня не погнали отсюда метлой, соврал: — В слуги пробуюсь.
Миг дворник колебался, и я совсем уж было собрался достать визитную карточку, но не пришлось. Дядька вредничать не стал и втолковал, куда идти и где сворачивать. Я в итоге даже не заблудился.
Бумажный переулок оказался узеньким и замощённым подгнившими уже досками. Друг против друга там тянулись фасады двухэтажных зданий, выстроенных стена к стене. Никаких боковых проходов не было, под окнами — крохотные цветнички. Я отыскал дверь, отмеченную табличкой с лаконичной надписью: «Горан Осьмой, аспирант», и постучал закреплённым на ней молоточком.
Дальше взялся шаркать подошвами ботинок о лежавшую на земле решётку. Успел избавиться от грязи и даже постучал второй раз, прежде чем выглянул Горан. Он окинул быстрым взглядом меня и переулок, после отступил, позволяя зайти.
— Разувайся! — потребовал охотник на воров, заперев дверь на засов.
Я так и сделал.
Из крохотной прихожей мы прошли в не столь уж и просторную комнату с выходившим на цветник перед домом окном, и обстановка на меня особого впечатления не произвела. Широкий письменный стол, кресло и пара стульев, секретер со множеством ящичков и шкафы, шкафы, шкафы. На второй этаж уходила лестница, узкая и крутая.
И это обиталище тайнознатца? А где череп и магические светильники? Где духи-прислужники, в конце концов?
Вспомнился летающий остров, и я невольно вздохнул. Кругом обман.
Охотник на воров отпер один из шкафов, достал с верхней полки немалых размеров фолиант и выложил его на стол.
— Попробуй найти в альбоме того третьего, — потребовал он, а сам уселся в кресло, достал трубку и кисет.
Я опустился на стул, раскрыл поименованную альбомом книгу и обнаружил, что в ту подшиты разыскные листы. С первого рисунка на меня уставилась злобного вида харя с клеймом на лбу «ВОР». Даже всматриваться в портрет не стал, сразу перевернул его и обнаружил ещё одну страхолюдину.
— Сейчас этот… университет проходил… — произнёс я будто между прочим и спросил: — Там учились?
Уминавший пальцем в трубке табак охотник на воров насмешливо фыркнул, но всё же соизволил ответить:
— Учусь.
— До сих пор⁈ — изумился я.
— А что ты хочешь? — хмыкнул Горан Осьмой и раскурил трубку, не использовав для этого ни спички, ни свечи.
— Но вы же этот… как его… аспирант!
— На факультетах тайных искусств и учатся большей частью аспиранты, а преподают асессоры.
— А эти… Аколиты, во! Они как же?
— Встречаются, — подтвердил Горан и со смешком добавил: — Те счастливчики, которые не задолжали школе слишком много, да бестолочи, не успевшие стать аспирантами, пока отрабатывали долги.
— Долги⁈ — опешил я. — А у нас адепты припеваючи живут!
— Адепты? — в недоумении уставился на меня охотник на воров и презрительно скривился. — Жалкие недоучки, которые ещё даже не сформировали ядро! Крохоборы, неспособные удержать в себе ни капли силы! Адепты, пф-ф! Неофитов в приютах лишь готовят к ритуалу очищения, настоящие знания стоят дорого. Руны тайнописи, алхимические снадобья, схемы и формулы — в школах за всё это дерут втридорога. Если ты не из боярского рода с собственной традицией и родословной в крови, придётся играть по чужим правилам.
— А…
Но вопрос привёл охотника на воров в откровенно дурное расположение духа, и он раздражённо отмахнулся.
— Портреты смотри! — Ещё и выдохнул в мою сторону струю пахучего дыма, показавшегося хоть и ароматным, но удушливым и даже каким-то липким.
Окно как на грех было закрыто, враз стало нечем дышать. Я закашлялся, потом наскоро пролистал альбом и отодвинул его от себя.
— Тут одни клеймёные, а у того лицо чистое было.
— Уверен? — уточнил Горан.
— На это первым делом внимание обращаешь! — объявил я решительней некуда.
Закралось даже подозрение, будто охотник на воров меня проверял, поскольку таким вот образинам в Среднем городе делать было решительно нечего. Их бы оттуда первый же подручный квартального погнал!
Горан вновь пыхнул дымом, зажал чубук зубами и убрал альбом обратно, вместо него достал из соседнего шкафа другой. И вот там уже публика
