Беглец - Александр Федорович Косенков
— Уверен, — поднялся усевшийся было Бова. Знать свое настоящее имя одна из основных жизненных опор. Без этого никакое будущее не проглядывается.
— А у тебя, женушка, какое мнение на этот счет? — спросил Зотов задумавшуюся о чем-то Ольгу.
Ольга недоуменно, словно не поняв вопроса, посмотрела на него и тихо сказала:
— Я тебе ещё не жена… Посмотрим.
Опасная дорога в прошлое
Сначала в «ленд-крузер» погрузили инвалидную коляску, с которой Зотов вот уже почти год все ещё не мог распрощаться. Шофер и охранник ждали, когда выйдут хозяин и Ольга. Но они задерживались, ждали Бову. Тот наконец позвонил и настоятельно попросил, чтобы за ним заехали прямо к музею.
— Отыскал уникальные экспонаты, с которыми мне не хотелось бы тащиться по улицам — мало ли что. Буду весьма благодарен, если подъедете прямо к служебному входу.
— Уже интересно, — хмыкнул Зотов. — Не было ни гроша и вдруг какие-то экспонаты. Да ещё Николай в соседний район умотал. Тоже про какие-то экспонаты толдычит. Свидетельницу какую-то отыскал.
— Я бы ему поостереглась доверять.
— Да?
— Вот именно. С чего это он вдруг активизировался? То хихоньки да хаханьки, дурью, говорит, твой новый муженек мается, отсутствующую кошку в старом подвале отыскивает. А тут ни с того ни с сего сподобился собственное участие проявить. Не знаю, что у него на уме, но не верю. Уж я-то его хорошо изучила, шагу наперекор себе не сделает.
— Тебе, конечно, лучше знать. Только и на старушку бывает эта самая… Ошибается иногда. Просто я ему кое-какие свои планы изложил, вот он и вскинулся.
— Мне ты ничего не излагаешь.
— Элементарная профилактика. Чтобы не сбежала раньше времени. Скоро все узнаешь.
— Просветил хотя бы, куда поедем.
— Подожди, немного осталось. К вечеру будем на месте. С погодой вот только не повезло — сентябрь, а слякоть, как в октябре. Впрочем, весьма кстати. Я ведь, кажется, в октябре родился. Число, правда, неизвестно. Вот и уточним. Твердо решила, что поедешь?
— Знать бы только, зачем и чем всё это закончится. Я все-таки баба, любопытства не занимать. Особенно, когда, как ты говоришь, от этого судьба зависит.
— Очень даже возможно. Пошли?
Преодолевая боль, он тяжело поднялся и, придерживаясь за Ольгу, с трудом сделал несколько шагов.
— Зря ты от коляски отказался. Спустились бы потихоньку.
— Наружу надо выходить на своих двоих. Чтобы было понятно.
— Что и кому?
— Узнаешь. Идем, идем…
Шаг за шагом они преодолели коридор, закрыли за собой на надежный ключ двери и ступенька за ступенькой стали спускаться по лестнице. На лице Сергея выступили крупные капли пота. Ольга с тревогой смотрела на него, а когда вышли из подъезда, не выдержала, крикнула стоявшим у машины шоферу и охраннику:
— Помогайте, а то не дойдем.
Те подбежали к ним и, подхватив готового уже упасть Сергея, подвели, а скорее поднесли его к машине.
— Вперед или назад? — спросил здоровяк шофер, обратившись почему-то не к Сергею, а к Ольге.
Та нерешительно пожала плечами и оглянулась на Сергея.
— Впереди расположится наш проводник, — не сразу ответил тот. — За ним заедем в краеведческий. А ты, — повернулся он к охраннику, — садись в мою «Ниву» и пили позади в пределах видимости. Дорога, судя по жалобам Бовы, не для комфортного проезда.
— Не привыкать, — коротко ответил тот и направился к стоявшей неподалеку забрызганной грязью «Ниве». — Меня ваш писатель по этой дороге уже раз десять сгонял туда и обратно. Дорога не автобан, конечно, а насчет опасностей, о которых он все время трындит, полная туфта. Тишина и безлюдье. Разве только пацаны на мотоциклах и мопедах по ночам гоняют. Отрываются со скуки по поводу полного ничего в окружающей местности.
— Куда ты меня все-таки повезешь? — не выдержала Ольга. — В «полное ничего»?
— Можешь остаться, — кое-как устроившись на заднем сиденье, предложил Зотов.
— Фиг тебе, — заходя с другой стороны и устраиваясь с ним рядом, прошипела Ольга и, высунувшись, крикнула охраннику, который пока еще не забрался в «Ниву». — А почему по ночам? Почему по ночам гоняют, если дороги ужасные?
— Так я и говорю — делать там больше нечего. Хоть туда, хоть обратно — одно и то же. А у них скорость, шум, фары светят. Всё надежда какая-то.
— Без надежды и в трех соснах заплутаешь, — проворчал Сергей.
— Ты это у чему? — развернулась к нему Ольга.
— Экспонаты заинтересовали. Интересно, что он там разыскал?
— Всё ещё надеешься?
— А я всегда надеюсь. Тем и жив до сих пор.
Бова поджидал их на крыльце служебного входа. В руках держал обмотанный скотчем небольшой деревянный ящичек, по виду явно из сгинувшего советского прошлого, а у ног примостил солидную, туго набитую сумку, с трудом приподняв которую, передал подбежавшему шоферу. По пути к машине объяснил:
— Припасы на дорогу, если застрянем. Остальное, чтобы достойно отметить, если доберемся без приключений. Оружие прихватил?
— Кто про что, а вшивый про баньку. Всё вам опасности мерещатся, которые тут сроду не водились.
— Ценю ваш оптимизм, — подойдя к машине, в которой расположились Зотов и Ольга, отозвался на его реплику Бова. — Но астрологический прогноз на сегодня, как у синоптиков на погоду. Обещали солнышко, а дождик не унимается. Так что готовым надо быть ко всему, чтобы потом не сетовать на собственную глупость. Мудрость человеческая глаголет, что встреча с прошлым не всегда бывает безопасной. Иногда, даже наоборот. А мы сейчас отправляемся в прошлое полувековой и даже больше давности. В самый, можно сказать, рассвет социализма. А путь туда сквозь мрачную пустоту и запустение, которыми заполнилась местность, через которую мы направляемся. Пустота же, как говорят астрологи, субстанция мало предсказуемая. Чревата черными дырами.
Укладывающий сумку с продуктами в багажник шофер снова не выдержал:
— За что боролись, на то и напоролись. Лучший в области совхоз растащили и разворовали дотла. А теперь пыхтят, как раньше хорошо и счастливо жилось.
— Кончайте философствовать, — недовольно проворчал Зотов. — А по такой погоде мы не то что до прошлого, до райцентра не доберемся. Поехали, поехали…
— С богом, — торжественно заявил Бова, располагаясь на переднем сиденье и бережно пристраивая на колени таинственный ящик.
Машины наконец тронулись.
— Интересуюсь, — ни
