Высматривая путь. Том I (СИ) - "JohnLemon"

Мешочек с рассыпанным фисштехом, откупоренная бутылка сивухи и тарелка с надкушенным яблоком сразу говорили о том, что этот индивид не только страдает, но и усердно лечит свою «хворь». Только вот, кинжал смущал.

— Вот! Даже вы видите! — взмахнул рукой тот, а Дера аж подпрыгнула на месте. — А эта медичка, будь она неладна, все уперлась и талдычила — годен, да годен.

— У меня глаз наметан, — травница улыбнулась, осмотревшись по сторонам. — Так, где Ита?

— А, да вон там. В комнате. Вы идите-идите, — он небрежно махнул рукой в сторону дверного проема, из которого едва пробивался тусклый свет, а сам рухнул на деревянный табурет.

Дера неторопливо прошла в комнату и устроилась за спиной девушки, что корпела над чем-то за столом. Света в комнате не хватало, отчего она жутко сутулилась и постоянно бормотала ругательства.

— Здравствуй, Ита, — нотки веселья в голосе скрыть не получилось.

Девушка резко обернулась и стянула с лица круглые очки с огромными линзами.

— Дерка, ты ли? — сощурив уставшие глаза охнула она. — И вправду, ты.

— Давно не виделись, — травница подошла чуть ближе и скинула с головы капюшон.

— Да уж давненько. Так с чем пожаловала? Опять передники штопать притащила?

Швея встала на ноги, и накренившись вправо-влево, размяла затекшую спину. Короткий рыжий локон упал на ее лоб. Ита была девушка коренастая. Короткие руки и ноги, ни намека на талию, круглое лицо и кучерявые рыжие волосы, стриженные как у мальчишки. Такой Дера запомнила Итку, такой она и осталась. И даже несмотря на свои толстые и короткие пальчики, шила она просто великолепно. Из-под ее рук выходили такие юбки и рубахи, которые могла бы носить сама королева, не меньше.

— Мне бы одежду какую-то. В дорогу, — Дера отвела взгляд в сторону и смущенно добавила. — Чтобы удобно было на коне сидеть и…

— Да, да и через частоколы лазать, — хохотнула Ита, скрестив на груди руки.

Фредерика смущенно пожевала нижнюю губу.

— Я даже не буду спрашивать зачем и куда тебя несет нелегкая. Вот правда. Деньги, я так понимаю, у тебя как обычно — есть?

— Немного.

— Немного — это сколько?

— Триста крон, — сотню решила придержать.

Совсем уж без денег оставаться не хотелось, а как просить их у Эскеля пока не представляла.

— Маловато будет, — задумчиво пальцами потерла подбородок швея. — Но ты вот что, капли для глаз мне сделаешь?

— Да я ж не медичка! — встрепенулась Фредерика. — Еще глаза после моих капель повытекают.

— И что, совсем никаких своих алхимических порошков не можешь намешать? А я тебе скидку сделаю.

Дера взглянула на Иту и нахмурилась. Судя по ее красным глазам, которые она время от времени терла и этому освещению, то боль ее и впрямь могла мучить. Но делать лекарство, да еще такое специфическое, было боязно.

— Знаю я траву одну, — на выдохе буркнула травница. — Очанка называется. Я тебе ее подготовлю, а ты отвары будешь делать. И пить по пол кружки трижды в день.

— Ты что, в знахарки подалась? — сощурилась швея.

— Это долгая история. Так, что по цене?

— Скину до двухсот. Рубаху тебе пошью, штаны нормальные, а не эти вот рейтузы позорные, что на тебе. И смех, и грех. Ну, и может жилет какой? Куртку? Сюртук? Накидку? А может дублет двухслойный с подкладкой стеганой? У меня тут как раз завалялся кусок сатина. Коричневый, правда, и не шибко блестящий. Но я думаю, тебе сгодится. Да и носится он хорошо. Можешь по своим частоколам прыгать и не бояться разорвать.

— Сатиновый дублет с подкладкой? Сгодится, конечно! И рубаху такую, чтобы сиськи не вылетели. Ну и… — Дера задумчиво почесала пальцами кончик носа. — Корсет нужен вообще?

— А мне откудова знать? — рассмеялась Ита. — Ты-то сама наездница будешь иль тебя везти кто сподобился?

— Сама.

— Тогда, может, не стоит? Рубаху я на завязках до горла сделаю. За сиськи свои тогда не переживай. Дублет приталенный сделаем на пуговицах. Втянет тебе все, что захочешь. А накидка?

— Накидку не нужно. Эта тоже хорошая.

Ита схватила рулон сатина и зажав его под рукой, подошла к Дере. Придирчиво ощупала край накидки, принюхалась зачем-то, потерла в пальцах.

— Твоя правда. Добротная ткань. Долго проживет.

Затем она торопливо отошла к столу, небрежно отбросив на него ткань. А к Фредерике повернулась уже с лентой в руке.

— Давай мерки снимем.

Травница подняла руки и задумчиво уставилась на огонек догорающей свечи.

— Ты-то когда в дорогу собираешься? — вертясь вокруг девушки Ита то и дело одергивала край юбки, которая путалась между ее коротких ног.

— Дня через два. Успеешь пошить?

— Обижаешь, Дерка, — усмехнулась швея. — Еще как успею. А ты за травку свою чудодейственную не забудь. И гляди, не обмани! А то булавку как забуду в ткани, все тело себе исколешь.

— Ох и жуткая ты баба.

— А с вами иначе нельзя. Каждый нагреть пытается. Тут если не припугнешь — не проживешь.

***

Осели бандиты и впрямь на берегу Понтара. И, судя по шуму и гомону, что доносились со стороны заброшенной деревни — не очень они и боялись того, что их найдут.

Эскель спрятал Василька неподалеку. Крепко-накрепко обвязал поводьями березовый ствол, чтобы и не думал сбежать. Он-то конь умный был, но шума и криков мог испугаться, и тогда ищи свищи его. Стальной меч вытащил из ножен сразу, а серебряный решил попридержать. Может и не было там бестии никакой. Верилось слабо, что ганза могла бы изловить какого-нибудь василиска или виверну, к примеру, да еще запереть в клетке. Смелости не хватило бы соваться к такому чудищу.

Осматриваясь и пробираясь на голоса, ведьмак решил спрятаться в каком-нибудь удобном для обзора месте и обождать. А еще посчитать, на всякий случай, сколько тут голов. Если больше дюжины, то даже и соваться не будет. Прежде пару бомб закинет незаметно, а там глядишь и проредит. А мечом уже дорежет тех, кто остался. Предпочитал он не брать такие заказы двоякие. На людей он и вовсе не охотился никогда. Да и убивать без причин не любил. Чудища — это одно, а вот с людьми всегда совесть мучила. Не долго, правда, но все равно неприятно.

Поудобнее усевшись за орешником, он выглянул из-за веток и осмотрелся. Насчитал шесть человек. Все, как и говорил Николас. Да и клетки никакой не было поблизости. Видимо запугали просто всех в округе. Как он и думал. Крепко выругавшись, ведьмак залез в наплечную сумку и достал оттуда плотно стянутый веревкой холщовый мешочек с небольшим фитильком. Не нравилось ему использовать бомбы, но лучше перебдеть и создать эффект неожиданности. Всегда срабатывало безотказно на монстрах. Значит, и на людях должно. Поджег знаком и забросил как можно дальше.

Рвануло хорошо, что аж уши заложило. Особенно это было понятно по истеричным воплям бандитов. Вынырнув из куста, Эскель бросился атаковать. Кончилось все быстро. Несколько взмахов стальным мечом и пока оглушенные и дезориентированные мужики толкались и верещали, их получилось без особых усилий порубить. Кровь залила всю округу, руки ведьмака и даже чуть на лицо попала. Пришлось утереться предплечьем и отправиться на поиски тех, кого не досчитался.

Но лагерь оказался пуст. Только клетка пустая стояла в тени. Подойдя поближе к воде, ведьмак убрал меч и умыл лицо. Не забыв еще и руки ополоснуть. Осмотревшись, он не нашел никаких следов чудовищ. А когда обошел лагерь, то злость и вовсе заставила его обложить отборным ма̀том себя, капитана стражи и этих непутевых бандюганов.

Под одной из хат лежало нечто, слепленное из мешков набитых землей и веток. Отдаленно это могло бы сойти за бестию. Но если только ночью и, если быть хорошо подвыпившим. А зайдя в хату, ведьмак обнаружил там небольшую лабораторию по производству фисштеха и судя по смраду — производство это было неудачным. Всюду была копоть и стоял удушливый запах. Горе-алхимики так и не научились гнать хороший товар, но что-то все же у них выходило. Раз на раз. Судя по наполовину заполненным небольшим мешочкам, что стояли в ряд неподалеку. Осмотрев учетную книгу, лежащую как раз возле рассыпанного фисштеха, Эскель вздохнул и нахмурившись вчитался в выведенные кривым почерком имена. Там был и капитан городской стражи, и трактирщик Сташек и еще куча незнакомых ему людей.