Эжен Сю - Тайны народа
— Человеческие жертвы сегодня ночью! — сказал Жоэль — Какие же?
— Разве вы не знаете, что сегодня ночью, когда взойдет луна, принесут в жертву богам трех людей на камнях Карнакского леса?
— Мы знаем, что все племена должны собраться сегодня вечером в Карнакском лесу. Но кто же эти жертвы, приятные для Гезу, дорогая дочь моя?
— Во-первых, Даулас, убивший Гуарне во время его сна. Друиды приговорили его к смерти, и казнь совершится сегодня вечером. Кровь этого низкого убийцы будет хорошим искуплением его греха в глазах Гезу.
— А вторая жертва?
— Наш родственник Юлиан хочет уйти к Армелю, честно убитому им на доблестном состязании, так как он клялся никогда с ним не расставаться. Сегодня ночью, прославляемый пением бардов, он отправится в неизвестные миры к своему другу Армелю. Кровь доблестного юноши, добровольно жертвуемая Гезу, должна быть ему приятна.
— А какая же третья жертва, моя любимая дочь? — спросила Маргарид.
Гена не отвечала. Она склонила свою прекрасную голову на колени к матери и задумалась на несколько минут. Потом поцеловала ее руки и сказала с тихой улыбкой:
— Сколько раз маленькая Гена, будучи ребенком, засыпала вечером у тебя на коленях, в то время как ты пряла, а остальные рассказывали о подвигах наших предков!
— Это правда, моя милая дочь, — ответила Маргарид, лаская белокурые волосы Гены. — И все так любили тебя за твое доброе сердце и детскую прелесть, что говорили шепотом, чтобы не разбудить тебя, когда видели, что ты заснула у меня на коленях.
— А кто же третий, который смягчит гнев Гезу и избавит нас от войны? — спросил Рабузигед. — Кого еще принесут ему в жертву сегодня ночью, Гена?
— Я после скажу тебе это, Рабузигед, — отвечала молодая девушка, все еще прижимаясь к коленям матери с задумчивым видом и, проведя рукой по своему лбу, точно оживляя старые воспоминания, она огляделась крутом и проговорила, указывая на камень у алтаря и семь веток омелы, погруженных в сосуд с водой: — А когда мне исполнилось двенадцать лет, как я была счастлива, когда жрецы вручили мне ветку омелы, срезанную другими при помощи золотых серпов! Я стояла в белом покрывале в эту яркую лунную ночь. Помните ли вы, как оваты привезли меня сюда в повозке, украшенной цветами и зеленью, а барды воспевали при этом славу Гезу? Какими нежными объятиями встретили меня тогда все мои родные! И какой это был праздник для всего племени!
— Дорогое дитя мое! — сказала Маргарид, прижимая к свой груди голову Гены. — Если жрицы избрали тебя для этого, то потому, что твоя душа была так же чиста, как твое белое покрывало в ту ночь.
— Потому что маленькая Гена была самой ученой, мудрой и кроткой среди своих подруг, — прибавил Альбиник, с любовью глядя на сестру.
— И потому, что наша маленькая Гена была самой мужественной из сверстниц, — прибавил Микаэль. — Она едва не погибла, спасая Жанед, дочь Вора, когда та упала в воду, собирая раковины на скалах бухты Глен-Хека. Волны готовы были уже унести ее в море…
— А также и потому, что маленькая Гена была особенно терпелива и кротка с детьми, — сказал в свою очередь Гильхерн. — В двенадцать лет она уже учила детей в школе жриц на острове Сен, как настоящая наставница.
Дочь Жоэля покраснела от смущения, слушая эти похвалы себе, а Рабузигед снова спросил:
— Кто же будет третьей человеческой жертвой, которую принесут сегодня ночью Гезу, для того чтобы смягчить его гнев и отвратить войну?
— Я скажу тебе это, Рабузигед, — сказала молодая девушка, вставая, — но дай сначала мне немного помечтать…
Она подошла к своей комнате, остановилась на пороге и проговорила:
— Сколько приятных ночей провела я здесь, простившись со своими! И с каким нетерпением вставала я утром, чтобы снова увидеться со всеми вами!
Вся семья удивлялась тому, что молодая девушка вспоминает прошлое.
А Гена продолжала, с удовольствием глядя на вещицы, лежавшие на столе в ее комнате.
— Вот ожерелья из раковин, которые я нанизывала по вечерам, сидя рядом с матерью. Вот засохшие водоросли, похожие на маленькие деревья, которые я собирала на наших скалах. А это сеть, служившая мне для ловли разной добычи на морском берегу во время отлива… Вот свитки из белой кожи, куда я записывала каждый раз, когда приходила домой, о том, как я счастлива, что снова вижу своих и свой дом, в котором родилась…
Рабузигед, вовсе не тронутый воспоминаниями молодой девушки, снова спросил своим резким и нетерпеливым голосом:
— Какая же третья человеческая жертва будет принесена сегодня ночью Гезу для смягчения его гнева?
— Погоди, Рабузигед, это я скажу после, — ответила с улыбкой Гена, — сначала я хочу раздать всем вам мои вещи…
Говоря это, Гена сделала знак своим родным, приглашая их войти в ее комнату. Каждому она дала что-нибудь на память о себе. Она распустила нитки с раковинами и разделила водоросли, чтобы оделить всех какой-нибудь вещицей, и при этом говорила каждому своим нежным голосом:
— Сохрани это в память дружбы Гены.
Жоэль, его жена и трое сыновей, которым Гена еще ничего не подарила, смотрели друг на друга с удивлением. Удивление их еще увеличилось, когда они увидели на глазах у Гены слезы, хотя она и не казалась печальной. Наконец она сняла с шеи гранатное ожерелье и сказала, подавая его матери и целуя у нее руку:
— Сохрани это из любви к твоей Гене.
Взяв затем свитки из белой кожи и подавая их отцу, она проговорила:
— Сохрани эти свитки, в них ты найдешь сокровенные мои мысли, внушенные мне тобою!
Сняв с руки один из браслетов, она протянула его Генори со словами:
— Гена просит сохранить это из дружбы к ней.
Другой браслет она передала Альбинику, сказав:
— Пусть твоя жена Мерое сохранит это на память обо мне.
Наконец, она отвязала от своего бронзового пояса маленький золотой серп и золотой полумесяц и отдала первый Гильхерну, а второй Альбинику. Микаэлю досталось кольцо с ее пальца. Отдавая эти подарки, она сказала:
— Берегите это из дружбы к вашей сестре Гене.
Все неподвижно стояли на своих местах, держа в руках вещицы, подаренные Геной. Общее удивление было так велико, что никто не проронил ни слова, и все с беспокойством смотрели друг на друга, точно предчувствуя какое-то неведомое нависшее над ними несчастье.
— Рабузигед, — сказала Гена, — теперь я могу сказать, кто обречен быть третьей человеческой жертвой сегодня вечером.
И взяв тихонько за руки Жоэля и Маргарид, она вошла с ними в большую комнату и сказала:
— Вы знаете, что кровь низкого убийцы будет искупительной жертвой, приятной для Гезу, и может смягчить его гнев.
