Клайв Касслер - Саботажник
Белл ответил:
— Президент железной дороги дал мне право заказывать «особый» поезд.
— Ну еще бы. А римский папа только что выписал мне пропуск к вратам рая.
Белл достал из бумажника письмо Осгуда Хеннеси и сунул диспетчеру под нос.
— Мне нужен ваш самый быстрый локомотив.
Диспетчер дважды прочел письмо, встал и сказал:
— Да, сэр. Но у меня всего один локомотив, и он должен везти на запад «Лимитед»; поезд придет через двадцать минут.
— Поворачивайте локомотив. Мы едем на восток.
— Куда?
— За «Оверленд лимитед».
— Вы никогда его не догоните.
— Если не догоню, будете объясняться с мистером Хеннеси. Садитесь за телеграф и расчистите нам дорогу.
У «Оверленд лимитед» было преимущество в 55 минут, но паровоз Белла вез только уголь и воду, а локомотив «Лимитед» тянул восемь мягких и багажный вагоны, обзорный вагон и вагон-ресторан. Стодолларовые чаевые машинисту и кочегару тоже способствовали скорости паровоза. Они всю ночь шли в подъем и в горах Медисин-Боу столкнулись со снегом, предвестником зимы, которую старались обогнать строители Осгуда Хеннеси, покуда Саботажник сеял смерть и разрушения, чтобы остановить их.
Спустившись в долину реки Ларами, они оставили снег позади, пронеслись по долине, остановившись только, чтобы набрать воды, снова начали подъем и наконец догнали «Оверленд лимитед» к востоку от Ларами, на станции Буфорд, где восходящее солнце освещало розовый гранит вершины горы Шерман. «Оверленд лимитед» на боковом пути набирал воду; кочегар выбил затычку из большого деревянного бака, дернул за цепь, и вода потекла в тендер локомотива.
— Хватит ли у вас воды, чтобы добраться до Шайенна без остановок? — спросил Белл кочегара.
— Думаю, да, мистер Белл.
— Обгоните его! — приказал Белл машинисту. — Отвезите меня прямо в Шайенн на вокзал. Как можно быстрей.
От станции Буфорд до Шайенна тридцать миль дороги спускаются на две тысячи футов. Перед «особым» Белла никаких поездов не было, и он понесся в Шайенн со скоростью девяносто миль в час.
Глава 19
Едва поезд остановился, Саботажник проснулся. Он отвел край шторы и увидел освещенную солнцем гранитную вершину горы Шерман; в каменоломне на этой горе железная дорога добывала розовый гранит для балласта. В Шайенне поезд будет к завтраку. Он закрыл глаза, радуясь возможности спать еще час.
Мимо стоящего «Лимитед» пронесся локомотив.
Саботажник открыл глаза. Звонком вызвал проводника.
— Джордж, — сказал он Джонатану. — Почему мы остановились?
— Набираем воду, сэр.
— А почему этот поезд перегнал нас?
— Не знаю, сэр.
— Мы ведь «Лимитед».
— Да, сэр.
— Какой поезд может быть быстрей этого, черт побери?
Проводник съежился. Лицо сенатора Кинкейда неожиданно исказилось от ярости, глаза гневно сверкнули, рот искривился от ненависти. Джонатан пришел в ужас. Сенатор в одно мгновение может уволить его. Его выбросят с поезда на следующей же станции. Или прямо среди вершин Скалистых гор.
— Нас обогнал не поезд, сэр. Только локомотив.
— Один локомотив?
— Да, сэр. Только он и тендер.
— Значит, кто-то заказал «особый».
— Наверно, сэр. Вам виднее, сэр. Шел на полной скорости.
Саботажник снова лег, скрестил руки за головой и задумался.
— Что-нибудь еще, сэр? — осторожно спросил Джонатан.
— Кофе!
Утром, в начале десятого локомотив Белла промчался через скотопригонный двор и подошел к шайеннскому вокзалу. Белл направился в отель «Интероушн», лучший среди трехэтажных домов, какие были видны с вокзала. Швейцар бросил всего один взгляд на высокого человека в рваном смокинге и окровавленной рубашке и бросился через вестибюль наперерез ему.
— Сюда нельзя в таком виде!
— Белл. «Агентство Ван Дорна». Отведите меня к портному. Приведите галантерейщика, чистильщика обуви и парикмахера.
— Сюда, сэр… Вызвать врача?
— Некогда.
Спустя сорок минут к вокзалу подошел «Оверленд лимитед».
Исаак Белл ждал его на платформе; выглядел он гораздо лучше, чем чувствовал себя. Все тело ныло, каждый вдох вызывал боль в ребрах. Но он был чисто вымыт, выбрит и одет так же хорошо, как накануне вечером, когда играл в покер: отглаженный черный смокинг, белоснежная рубашка, шелковые галстук-самовяз и пояс; ботинки сверкали, как зеркало.
На разбитых губах Белла играла улыбка. Кого-то в этом поезде ждал большой сюрприз. Вопрос в том, настолько ли Саботажник удивится, чтобы выдать себя.
Поезд еще не успел остановиться, а Белл уже встал на подножку «пуллмана», соседнего с вагоном-рестораном, с трудом поднялся по ступенькам, перешел в вагон-ресторан и вошел в него. Заставляя себя держаться прямо и идти нормально из-за многочисленных наблюдателей, он попросил у официанта столик в середине зала, что позволяло ему видеть входящих с обоих концов вагона.
Вчерашние тысячедолларовые чаевые в обзорном вагоне не остались незамеченными поездной бригадой. Белла немедленно усадили и снабдили крепким кофе, горячими булочками и советом заказать только что пойманную вайомингскую форель.
Белл изучал лицо каждого вошедшего в вагон, определяя реакцию на свое появление.
Некоторые, заметив его смокинг, с улыбкой замечали:
— Ночка затянулась?
Мясник из Чикаго дружески помахал ему; хорошо одетый коммивояжер, с которым Белл разговаривал в туалете, — тоже.
Судья Конгдон вошел и сказал:
— Прошу меня простить, мистер Белл, что не присоединюсь к вам. По утрам, если не считать общества юных леди, я предпочитаю одиночество.
С туманом похмелья в глазах вошел Кенни Блум и сел рядом с Беллом.
— Доброе утро, — сказа Белл.
— Да какого дьявола в нем доброго? Эй, а что у тебя с лицом?
— Порезался, когда брился.
— Джордж! Джордж! Кофе сюда, пока человек не умер.
К их столику подошел Брюс Пейн, нефтяной магнат, тараторя что-то о том, что прочел в шайеннских газетах. Кеннет Блум закрыл глаза. На последний пустой стул сел Джек Томас и сказал:
— Ну и фонарь.
— Брился, порезался.
— А вот и сенатор! Дьявольщина, у нас нет для него места. Джордж! Джордж! Принесите еще стул для сенатора Кинкейда. Человек, который теряет столько денег, не должен есть в одиночестве.
Белл наблюдал, как по вагону-ресторану медленно приближается Кинкейд, кивая знакомым. Неожиданно сенатор отшатнулся, его лицо изменилось. Хорошо одетый коммивояжер сорвался с места и кинулся к сенатору, чтобы пожать ему руку. Кинкейд бросил на него холодный взгляд, прошел мимо и направился к столику Белла.
