Эдгар Берроуз - Тарзан и человек-лев
– Сейчас объясню. В свое время я любил одну девушку. Но бедный ученый ее не интересовал. Она стремилась к богатству и блеску, а потому мечтала о состоятельном муже. Когда я оказался здесь и нашел алмазы, то вспомнил о ней. Не то чтобы я ее любил… Мне вдруг захотелось отомстить ей за все те страдания, что она мне причинила. И я решил завлечь ее сюда. Разве не чудесная месть? Я дал бы ей такое богатство, какого ни у кого в мире нет, но она не смогла бы ничего на него купить, представляете?
И бог захихикал.
– В общем, я написал ей письмо, в котором рассказал про алмазы и описал, что нужно делать. Затем стал ждать, прождал семьдесят четыре года, но она так и не приехала. Я приложил немало усилий, чтобы письмо дошло. Проделал трудный путь к дружескому племени, там нанял гонца, чтобы он доставил послание на побережье. Сейчас-то я убедился, что гонец благополучно добрался до цели. Ведь его могли убить по пути, и вообще мало ли что. И вот карта снова у меня через семьдесят четыре года.
И он опять захихикал.
– А вместе с ней девушка, гораздо красивее моей. О, моя-то уже дряхлая беззубая старуха. В девяносто четыре-то года!
Он глубоко вздохнул.
– Теперь же я, судя по всему, лишился обеих.
За дверью раздался какой-то звук.
Тарзан вскочил на ноги. Дверь отворилась. На пороге возникла огромная седая горилла. При виде Тарзана она оскалилась и остановилась.
– Все в порядке, отец Тобин, – успокоил его бог горилл. – Входи и закрой за собой дверь.
– Отче! – поразился старый зверь и, заперев дверь, упал на колени. – А мы решили, что вы сгорели. Хвала небесам, что они миловали вас.
– Твоими молитвами, сын мой, – ответил бог. – А теперь расскажи, что творится в городе.
– Замка больше нет.
– Знаю. А что король? Считает, что я погиб?
– Все так считают. Генрих страшно рад этому. Говорят, он хочет провозгласить себя богом.
– А ты случайно не знаешь, что стало с девушкой, которую Уолси отбил у Генриха и привел ко мне? Она не сгорела?
– Нет, спаслась, я ее видел.
– И где она? – вмешался Тарзан.
– Ее поймали и доставили к королю.
– Она обречена, – произнес бог горилл. – Если Генрих станет настаивать на женитьбе, а он так и сделает, то Екатерина Арагонская разорвет ее на части.
– Ее нужно немедленно освободить! – сказал Тарзан.
Бог горилл пожал плечами.
– Вряд ли это возможно.
– Но ты же сам сказал, что Уолси это удалось.
– У Уолси была личная корысть.
– У нас тоже, – невозмутимо произнес человек-обезьяна, дергая за веревку, накинутую на шею бога, и положив руку на рукоятку ножа.
– Но что я могу? – запротестовал бог. – У Генриха много воинов, а народ считает, что я погиб, и теперь боится короля.
– Но у тебя же много веропослушников?
– Да!
– Тогда пошли этого священника и собери их здесь. Пусть они явятся с оружием.
Священник недоуменно таращился то на бога, то на человека, который говорил на непонятном языке, зачем-то держал бога на привязи да еще дергал за веревку.
– Иди, отец Тобин, и собери всех верующих! – приказал бог.
– И смотри, чтобы без фокусов, – пригрозил Тарзан. – Бог пообещал мне спасти девушку. Видишь веревку и вот этот нож?
Священник молча кивнул.
– Если ты не постараешься, – добавил Тарзан, – то твой бог умрет.
– Иди, отец Тобин, – напутствовал его бог горилл.
– Поторапливайся, – сказал Тарзан.
– Ухожу, Отче, – испуганно пролепетал священник, – но мне страшно оставлять вас в руках этого странного существа.
– С ним ничего не случится, если сделаешь все, как приказано, – заверил его Тарзан.
Священник снова бухнулся на колени, перекрестился я ушел. Когда за ним закрылась дверь, человек-обезьяна повернулся к своему спутнику.
– Отчего так получилось, что ты сумел дать своим зверям человеческую речь, а, возможно, и разум, но внешне они так и не изменились? – спросил он.
– Это не по моей вине, – ответил бог горилл. – Дело, видимо, в том, что звериный инстинкт оказался в них сильнее, нежели вновь приобретенные умственные способности. Благодаря вживленным человеческим клеткам, у них время от времени рождались человеческие дети, но, несмотря на мои запреты, их тут же умертвляли. В тех редких случаях, когда их оставляли в живых, они развивались в монстров, сочетающих в себе наихудшие черты людей и зверей. Некоторым из них удалось бежать из города, и они образовали племя, живущее в пещерах в самом дальнем конце долины. В двух случаях мутанты обладали почти идеальной человеческой внешностью, однако имели разум горилл. Из них одна была прелестной девушкой, но с повадками дикой львицы. Второй – юноша с манерами аристократа, однако с замашками Джека-Потрошителя. Ну и что вы намерены делать, молодой человек, когда здесь соберутся мои сторонники? – спросил бог горилл.
– Ты поведешь их на штурм королевского дворца, и они отобьют девушку.
XXIX. СМЕРТЬ НА РАССВЕТЕ
Ронду Терри разбудил внезапный шум. Вокруг раздавались крики, звериное рычание, грохот. По комнате беспокойно метались самки из гарема Генриха, издавая в панике низкие утробные вопли, но не эти звуки помешали сну девушки, а те, что доносились со двора и из соседних помещений.
Ронда вскочила на ноги и подбежала к окну. При виде ее Екатерина Арагонская гневно оскалила клыки.
– Это опять за ней! – прорычала она.
Внизу Ронда при свете факелов увидела толпу сражавшихся насмерть горилл и схватилась за сердце, ибо в самой гуще заметила Стенли Оброски, прокладывающего себе путь к дворцовым воротам. В первый миг ей показалось, что он один против полчищ зверей, но вскоре она обнаружила, что у него немало союзников. Рядом с Оброски находился бог горилл с веревкой на шее. Теперь все помыслы девушки сосредоточились на Оброски.
За спиной Ронды все громче и громче негодовали самки, и тут девушка услышала гневный голос старой королевы.
– Это из-за нее все неприятности, – выпалила Екатерина Арагонская. – Не будь ее, мы жили бы спокойно.
– Вот и убей ее! – воскликнула Анна Клевская.
– Убей ее! – подхватила Анна Болейн. Девушка повернулась к ним лицом и увидела надвигающихся на нее свирепых косматых чудовищ, которые могли расправиться с ней в считанные секунды. Несоответствие между их человеческой речью и звериной внешностью поразило Ронду в этот момент, как никогда ранее.
Но тут ее загородила собой Екатерина Парр.
– Не троньте ее, – крикнула она. – Безволосая не виновата в том, что находится здесь.
– Смерть обеим! Смерть Парр! – завопила Екатерина Говард.
Остальные вторили ей в унисон:
– Смерть обеим!
Говард набросилась на Парр, и обе с жуткими воплями впились друг в друга желтыми клыками. Остальные двинулись на Ронду Терри.
