Ржевский. Том 7 - Семён Афанасьев
Кузины Шу тоже отпадают примерно по тем же причинам, плюс география: они сейчас в Столице, заняты подготовкой пентхауза. Говорят, продемонстрируют нам по прибытии преимущества японской школы дизайна и интерьера.
Глава 18
(разбил 2 сегодн.главы на 3)
Посмотрим на обещанный уют, чё — в финансах сейчас никому из дам не отказываю.
Здесь только вздохнуть и пальцы скрестить, чтобы положительная общая волна ничем не сменилась. Тьфу три раза.
Левашова, теоретически, попадает в разряд потенциальных мишеней иронии двойняшек — если учесть, что ржут они только когда кто-то орёт и возмущается (ну или вот-вот готов начать орать и возмущаться). Но Светлана, во-первых, тоже в Столице, а во-вторых я ей так и сказал: на это с ней пойти не могу.
Что угодно, только не интим с мешком костей, последнее без меня (Левашову, стало быть, тоже исключаем).
Попытался сгладить, конечно, и слова на деликатные заменить, но не уверен, что получилось: говорили через амулет, лица её не наблюдал, голос у неё был похоронный.
Довольный собственной проницательностью, прихожу к выводу: Мадина и Далия чего-то ждут от Натальи и Виктории! Потому что Чонг замужем и даже подарки просила ей не слать (чтоб не спалиться), а Ариса говорит, что в моей семье её больше устраивает роль приходящей домработницы.
Без обязательств, иначе говоря.
— Дим, когда у тебя такое вот выражение, мне боязно, — весёлая физиономия берущей меня под руку аль-Футаим не вяжется с озвученным текстом. — Что ты задумал?
— Наоборот, пытаюсь вычислить, что вы задумали! — открещиваюсь от беспочвенных подозрений и осторожно кошусь в её сторону.
— Пха-ха-ха, я тебе говорила! — обращается принцесса к Мадине, а по заду хлопает почему-то меня.
Впрочем, я не в претензии. Всегда бы так жить, грех жаловаться.
— Он заметил! — продолжает венценосная супруга. — Дим, поясняю наши переглядывания: твои соотечественницы сомневаются, что ты на них этот пентхаус запишешь. А нам интересно, что дальше будет.
— Да ну тебя! — Наджиб только что не подпрыгивает от возмущения, со злостью толкая двойняшку в плечо кулаком. — Ну нафига ты ему всё сдала? Всё испортила! Вот же корова!
— Пха-ха-ха-ха-ха, муж наш, а представь, — Далия, кажется, ничего в этой жизни близко к сердцу не принимает. — Она всю жизнь такая, а я с ней живу.
Хорошее качество — перманентный позитив принцессы, если подумать. И психика всегда в ресурсе, и другие тебя ценят как безгранично жизнерадостного и оттого конструктивного.
Хоть пример с жены бери.
— Какая это — такая? — сварливо уточняет менталистка, прихватывая меня под вторую руку.
— Занудная и вредная! Дим, когда она видит напряжённую ситуацию, то всегда ждёт скандала, — улыбается во все тридцать два аль-Футаим, поясняя мне вопрос, который задал не я. — А если тем скандалом и оканчивается, то наша Госпожа Проницательность потом про себя ехидничает и веселится.
— Эх, хорошо-то как! — вырывается у меня немного не в тему и, пожалуй, машинально.
Четыре спутницы резко останавливаются, затем впиваются в меня подозрительными взглядами:
— Как⁈… — спрашивает сестру Наталья, лицо которой вытягивается прям на глазах.
Ничего не понимаю. Что происходит?
— Не знаю, — не менее ошарашеной выглядит и Виктория. — У них спрашивай, у меня на такое объяснений нет! — блондинка почему-то указывает на близнецов. — Это они умные и в чужих мозгах офигеть какие прошаренные.
При этом обе Барсуковы пристально таращатся то на мои колени, то чуть повыше.
Снова странно, дырок вроде нет — одежда новая.
— Что ты сейчас сказал? — Наджиб сводит брови вместе и становится отстранённой.
Обычно она в этот транс впадает, если собирается что-то лихорадочно просчитать на ментальном бусте.
И лишь Далия, едва мазнув по мне взглядом, не меняется, продолжая излучать позитив:
— Пха-ха-ха, вот это спектакль!
Не поспоришь, хотя и загадочно. Понять бы ещё, на какую тему представление.
— Что ты сказал⁈ — повторно требует менталистка.
— «Эх, хорошо-то как», — повторяю покладисто на всякий случай.
Параллельно продолжаю настораживаться: что происходит?
— А что именно хорошо? — боевые магессы, шедшие чуть впереди, быстрым шагом возвращаются и подступают ко мне с разных сторон, образовывая вместе с Мадиной окружность.
Текущие взгляды трёх жён из четырёх (Далию можно не считать, она нормальная) заставили бы усомниться в их психическом здоровье, не будь одна из них здешней версией психиатра.
— Присоединяюсь к вопросу: что именно хорошо? — тьху, сглазил.
Наджиб беспричинно напрягается вслед за стихийницами.
Мне становится не по себе, но вида стараюсь не подавать: когда окружён таким количеством прекрасных дам, бравым следует оставаться в любой ситуации. Аксиома предка.
— Солнце светит, — указываю им за спину, на всякий случай аккуратно отступая влево и назад, пока их головы смотрят в другую сторону.
Мало ли. Пусть будет пространство для манёвра.
— Дождя нет, — продолжаю, когда жёны поворачиваются обратно. — Птички поют. Вы все рядом.
Не сошли же трое одновременно с ума? Пожалуй, такого не может быть.
И Далия б отреагировала! Она в психиатрии тоже шарит, успокаиваю себя мысленно, хватаясь за виртуальную соломинку.
На душе тем временем скребут кошки: выглядят женщины, сказать помягче, нетривиально. Без видимых на то причин.
— Ещё что хорошего? — требует Виктория с таким видом, словно она — сотрудник военной контрразведки, а я — попавший ей в руки перебежчик с другой стороны.
— Тебе с карандашом и бумагой по пунктам посчитать? — огрызаюсь вопросом на вопрос. — Так готовься записывать.
Нервы мои нервы, держите себя в руках. Всё будет хорошо, сейчас всё выяснится. Только пальцы скрестить и сплюнуть три раза незаметно.
Чёрт, незаметно не получилось.
— Гуляем, идиллия. Китайцы новые этажи строят быстрее гно… предыдущих строителей, — перечисляю дальше, раз просят (в некоторых медицинских случаях лучше не спорить, говорит классическая наука психиатрия). — У Далии сиси большие, она меня под руку ведёт — я трицепсом приятные выпуклости чувствую.
— Ещё? — теперь и Наталья, обычно менее настырная, уподобляется двоюродной сестре (и изготовившемуся к прыжку тигру).
— Ещё у Наджиб точно такие же сиси, как у аль-Футаим, поскольку они близнецы и со всех сторон одинаковые. А она с другой стороны шагает и тоже ими об меня трётся. — Поясняю как могу добросовестно, хотя происходит что-то ненормальное. — Ещё у вас с Викой ноги длинные, талии узкие, попы красивые. Вы впереди идёте, я вашим изяществом сзади любуюсь. Что нужно для счастья? — в этом месте понаивнее похлопать глазами, авось успокоятся.
— А-А-А-ХА-ХА-ХА-ХА! — у Далии её регулярное беспричинное веселье срывает с чайника крышку.
Или зря я по её наводке от нечего делать этот менталистский учебник накануне листал? Теперь вот думаю, что на лицо три мании и одна истерика.
Пока не прочёл эту теорию (нахрена, спрашивается) — жил себе, не тужил. Подумаешь, женские выходки, зато сиси и попы в порядке.
А теперь вот терзайся в сомнениях.
— Дим, ты что-то ещё хотел сказать, — чересчур заботливый голос Наджиб подходит психиатру, который пытается разговорить буйного пациента так, чтобы последний ничего не понял.
— Страшно, — вырывается у меня. — Было так хорошо гулять с вами, четырьмя классными тёлками, а сейчас стало страшно.
— Отчего тебе стало страшно? — Мадина резко преображается.
Сейчас она делает стойку, как охотничья собака.
— Дим, попытайся поточнее сформулировать причины своей тревожности⁈ — менталистка даже за рукав меня теребить принимается. — Сперва тебе было хорошо, так? Вот, четверть минуты тому? А теперь эмоциональный вектор резко сменился в другую сторону⁈
Кстати, обычно она от тактильной демонстрации собственных эмоций настолько далека, насколько велит их канон. А он — жёсткая штука (если додуматься его во всём соблюдать).
— Бл*, — тут прорывает уже меня. Как же тут не нервничать. — Шёл, никого не трогал, жизнью наслаждался! Радовался компании, тем более что это всё моё!
В качестве иллюстрации хватаю по очереди четыре упругие и изрядные размерами молочные железы, затем — четыре ягодицы.
— Раньше у меня были и финансовые проблемы, и политические, имение ещё сожгли с нужными вещами! — продолжаю извергать поток. — Но сейчас как будто ясно стало, что делать! — уже даже не разговариваю, а практически ору на весь участок. — Жизнь начала налаживаться!
Со второго этажа на звук моего голоса высовывается взъерошенный дед, а с третьего — отец Шурик.
Впрочем, их головы тут же исчезают обратно.
— Бросил обычную фразу машинально и без задней мысли! Сказал любимым женщинам, что на язык
