Затерянный мир - Юрий Валерьевич Литвин

– Шо такое? – это из очередного похода в лес за елкой возвращался разочарованный Петр Иванович.

Байзель засмеялся и закрыл окно. Костя торопливо прятал подушки.

Через некоторое время он приволок из ванны настольный хоккей и предложил сидящему в углу наставнику:

– Сыграем?

– Давай! – согласился тот, дремая, и Костя сходу залепил ему шайбу.

– Байзель! Давай так, я тебе гол забью, ты мне подарок!

– Давай! – снова согласился противник и Семенко залепил ему еще одну шайбу.

Уснул Байзель при счете 5:0, и Костя распевая:

Елки-палки, елки-палки

Елки-палочки мои…

пошел на второй десяток.

Когда в квартиру через незапертые двери вошел неплохо удобренный Петр Иванович Рожок с куриной лапой в руках, счет был 15:0. Учитель рисования замер и стал с интересом наблюдать за игрой. Потом отодвинул Байзеля сел на его место и приговаривая: «А-ну, как оно тут делается…», стал обороняться.

Проиграл он всего 0:12, а тут и карлик пришел вместе с Сяном, и еще человек шесть. У всех Костя выиграл! А тут и Новый Год пришел, и все пить стали, поздравляться. И Косте налили, а как же! Он и окосел моментально. Петь принялся про свои «елки-палочки». А Сян с карликом стали в хоккей на вещи играть, и карлик сначала у деда шапку выиграл, а потом до трусов проигрался и голый по комнатам бегал, пока не устал.

А по телеку как раз Шифрина показывали, и мужики захотели ему рожу набить и набили. Телек сломался вдребезги. Все испугались и уходить стали по-одному, чтобы Байзеля не разбудить.

А Костя еще попел-попел и, хохоча, Байзелю на голову свои колготы стал натягивать. Натянул.

А какой-то малознакомый сосед в квартиру случайно на шум заглянул и сказал тихо:

– Задолбали бухарики!

Типа он не такой.

А главный бухарик под батарею свалился и задрых до утра, и снилась ему Красная площадь, куранты, Шифрин и синяя куриная лапа.

БАБТИСТЫ

У Ивана Ульяновича Дамского репутация была, как у человека порядочного и даже набожного. Были у него, конечно, недостатки, а кто без них? Но все-таки это вам не Васька Маргулис какой-нибудь. Так вот, был Иван Ульянович председателем, и не каким-то там Надхлебным И.И., и не колхоза, который государству денег немеряно задолжал, а трипольского общества бабтистов. Правда и был он в этом обществе единственным членом. Жил скромно, тихо, общество свое и убеждения никому не навязывал.

И вот сидит он у себя в кабинетике, это в квартире значит, полностью властями зарегистрированный и взносы на охрану памятников уплативший и никого не трогает. А тут звонок в двери. Открывает. Входит человечишка серенький незаметный такой и спрашивает:

– Это, стало быть, тут общество, этих, бабтистов?

Иван Ульянович кивает:

– Проходите, по адресу попали.

– Хоофу! – говорит человечишка, что на его языке обозначало, видимо, «хорошо», разворачивается и уходит, озираясь.

Пожал плечиками Дамский и сам в кабинетик ушел. Не дали ему в кабинетике посидеть спокойно и тихо. Через три минуты снова: «Дзынь!»

Открывает. На пороге мужик здоровый, лысый и потом несет как от козла, это Жоржа пожаловал. Дыхнул перегаром на председателя и входит разрешения не спрося. Садится в кресло, внимательно на Дамского глядит и шепчет с придыханием:

– Хочу в бабтисты, это… Записаться.

Ох как Иван Ульянович обрадовался! Заулыбался, засуетился, книжки стал какие-то на стол метать.

– Пожалуйста,– говорит,– пожалуйста, мы рады очень вам будем!

Жоржик на книжки ноль внимания, говорит:

– Справочку бы мне…

– Какую? – удивляется Дамский. – Зачем?

– Для порядку.

Подумал, подумал председатель, кивнул сам себе, вытащил листок бумаги, имя-фамилию записал жоржевы, дату проставил, пару строк черкнул и печатку приложил маленькую, как у врача участкового. Кланяется и новому члену общества вручает. Тот справку свою хвать, и бежать, а Дамский вслед спрашивает:

– Постойте, извините, а взносы б заплатить…

– Скоко? – Жоржа на ходу интересуется.

– Рупь сорок в месяц,– смеется Иван Ульянович.

Жорж в карманах порылся и два восемьдесят вынимает.

– На, теперь я на два месяца реальный бабтист?

– Да, да,– отвечает Дамский и монетки прячет ловко. Потом двери за посетителем закрыл и пошел чаек заваривать.

А через полчаса целая толпа набежала. Первым Вареник, за ним Васька Маргулис в компании Одноглазого, грузин Абазар, Тритон и еще человек десять, даже Месяцс пришел, старый сексот. И все немедленно с порога требуют у Дамского справки и уверяют, что всю жизнь мечтали бабтистами стать. Мелочевки целую гору насыпали. Дамский преет, но справки пишет исправно. Перетрудился только с непривычки. Когда Кукловод, бомж пришел, он даже у него перед носом табличку «Обед» повесил, так намаялся бедный! Пошел обедать. Ну, а пока он сидит и представляет, как с новыми членами будет собрания проводить и гимны петь бабтистские, поглядим чем это новые бабтисты занимаются на свежем воздухе…

х х х

А Жоржик как рванул сразу от Дамского в «Промтовары», только в ушах засвистело. Сто грамм принял, и сел в засаду на лавочке. Ждать недолго пришлось. Тут как тут, Варька-продавщица. Идет, ягодицами пудовыми виляет. Жорж кепку заломил и за ней, подлетает с кормы и как даст по заднице ручищей. Та аж перднула от неожиданности. А Жорж повторяет и лыбится, Варька орать. Тут полюбовник ейный, Вовка Якорь выруливает и на Жоржа:

– Ты че, братело? Как маньяк последний бабу позоришь посреди улицы? – и недолго думая Жоржика по сусалам. Народ какой-никакой собрался.

Тот утерся, отвечать не стал, вытягивает бумагу с печатью и кричит:

– Нету такого закона, граждане, чтоб официально зарегистрированных били!

Якорь по сусалам повторил:

– Вот тебе закон, придурок!

Варька орет:

– Бандиты убивают, насилуют! – это до нее только сейчас ситуация дошла. И в желудке у нее что-то расстроилось, громко так.

Растащили Вовку и Жоржа люди, разбираться начали.

Жорж хнычет, по морде сопли размазывает и все бумагу какую-то тычет общественности:

– Смотрите, люди добрые, я и взносы заплатил! Теперь я бабтист зарегистрированный, на два месяца разрешение имею!

Пасенков подошел, народный депутат. Бровки брежневские нахмурил:

– Какое такое разрешение, гражданин, Жорж?

– Как какое?– орет тот,– Баб тискать! Каких захочу! По закону! На то мы бабтисты и существуем!

Как загоготали все одновременно, кроме Варьки, конечно. Отсмеялись интересуются у Жоржика:

– Кто ж тебя надоумил, дурака?

Тот и отвечает носом шмыгая:

– Дак это передача была по телевизору, сказали там, что бабтисты это секса такая… Баб вроде как щупают, мне Шенделяпин еще дед говорил.

Опять заржали. Шенделяпин с умом не дружил уже лет сто. Когда успокоились, Пасенков строго сказал:

– Но помни! Это не секса! Это секта! И никого они не щупают, это мы их сейчас, подлецов, пощупаем. Верно товарищи?

Товарищи, разумеется, были за. И только он так сказал, как прибежал карлик и завопил, что только что Мару Фельдман, за сараями, Земляника уделал. Все туда и побежали. Короче до вечера бабтистов по Триполью ловили, а когда последнего выловили, им Вареник оказался, тогда несмотря на усталость всей компанией в штаб-квартиру ломанулись, к Дамскому. А впереди Ахинора Степановна весом двести кг., с топором…

С