Виктор Сафронов - Легионеры
— Возможно, — опер даже не удивился возмущенной реакции Коломийца. — Но если хочешь жаловаться, часа через два, прибудет надзирающий прокурор, можешь сразу составить заявление. Я лично передам.
Знал. Знал, змей поганый, что уркам западло обращаться за защитой к кому бы то ни было из правоохранительных органов. Еще издевается?
Рысак ни слова не говоря повернулся к двери, у которой привлеченный шумом, уже стоял конвойный. Заложив руки за спину, двинулся к двери. Но когда выходил из комнаты опер обращаясь именно к нему, негромко произнес:
— Посидишь под конвоем, целее будешь… А может и умнее… — но зек уже выходил из кабинета.
Глядя ему в чуть ссутулившуюся спину он подумал, что когда приедет комиссия, им будет о чем поговорить с Коломийцем. До появления начальства, продолжил писать никому не нужные бумаги.
* * *Когда Рысак не торопясь двигался в штрафной изолятор, по дороге ему передали теплые вещички и продукты с сигаретами. Там же находилось и «малява» — письмо на папиросной бумаге, за подписью Байкала, смотрящего их региона.
В переданной записке ему передавался привет с пожеланиями держаться и уверениями в том, что воры знают о его непричастности к убийству. В переданной весточке с воли, была очень интересная приписка. Там говорилось, что из-за плохого климата тех мест, в которых он оказался, братва приняла решение, о перемене его места жительства.
И уже совсем не понятно. В конце письма, имелась настоятельная просьба поберечь себя, так как с воли ему грозит опасность. Почему с воли? И какая опасность? Уточнений не было. Однако, можно было только удивляться оперативности и быстроте лагерного телеграфа. Где надо было находиться отправителю письма, чтобы оно так быстро попало Рысаку в руки?
Рысак, сидя на голых нарах, задумался о бренности человеческого существования, в целом и воровского, в частности. Вполне возможно, что слов он таких не знал. Тем не менее, общий смысл заключался именно в этом.
До момента его коронации, он особо дорогу никому не переходил, разве что «маруху» в каком-нибудь притоне, с таким же, как и сам, пьяным и горячим — не поделит и, для понтов, схватиться за рукоятку пистолета или ножа. А тут, разом, столько навалило. Вроде бы интересы схлестнулись и пересеклись только с одним человеком, а какой резонанс? Как стало аукаться из всех углов и щелей?
К чему готовиться? Как поступать?
С братвой обсуждать проблемы, было нельзя. Так как, говорить о верности воровским идеям это одно, а делить деньги и власть — это другое. И кто поручиться за то, что они, то есть отбывающие наказание на этой зоне, не были повязаны в своих интересах с Данилой. Думать иначе, это заниматься обманом и самозомбированием в стиле лекторов политпросвещения приснопамятной эпохи.
Мысли мыслями, а обустраиваться на десять суток было необходимо уже сейчас. Штрафной изолятор, это особое место на любой зоне, которое мало напоминает санаторий или лечебное заведение с усиленным питанием и длинноногими медсестрами.
Постельные принадлежности не положены. Из еды штрафнику выделялось, литр кипятка и краюха черного хлеба. Со всем этим, как хочешь так и управляйся. Хочешь сразу ешь, хочешь растягивай на сутки. Но это ерунда, те же дежурные по штрафному изолятору, за хорошие деньги, достанут и принесут все необходимое. Курево уже передали. «Бацилла» в виде хорошего куска сала к хлебу — имелась. Жить можно.
Не все оказалось так плохо. За время многочисленных отсидок, скитаний по зонам, пересылкам и лагерям, он не приобрел такую плохую привычку, как привычку самокопания в себе и подготовка к завтрашним неприятностям. Так жить гораздо проще. «Одному на льдине» иногда побыть необходимо. Укрывшись бушлатом и подложив руку под голову, он завалился на голые доски добирать сна.
* * *Состав прибывшей к вечеру комиссии, сильно озадачил и удивил, оставленного на хозяйстве капитана Краймондовича.
Кроме начальника управления внутренних дел генерала Стырина, прибыло еще несколько человек. С ними генерал разговаривал без своего обычного милицейского хамства, уважительно и подобострастно. Они, в свою очередь, совершенно не стесняясь того, что вокруг много генеральской дворни и другой обслуги, беседовали с ним достаточно бесцеремонно, порой даже грубо.
С одной стороны — явно прослеживалось нарушение служебных субординаций, а с другой — приятно было слышать и своими глазами видеть, унижение воинствующего хама. Такое для нашего человека, всегда праздник.
Также прибыла и оперативная группа с представителями прокуратуры. Но эти ехали в отдельной от генерала машине и поэтому были более-менее трезвыми. По приезде они сразу направились осматривать место преступления и проводить свои следственные действия. Однако, начали не с того места где в неудобной позе, загорюнившись лежал труп, а почему-то с его койко-места. Выемку, обыск провели… И только после этого… Добро пожаловать в сортир, к трупу.
Позже, гораздо позже, забавно было наблюдать, как представители этой гордой, по разным книжкам, да кинофильмам воспетой следственной профессии, высунув от старательности языки, ползали на карачках в загаженном зековском сортире. Они там развлекались тем, что снимали следы и заливали раствором из гипсовой смеси в большой куче дерьма отпечаток чьего-то увесистого, явно не Золушкиного башмачка.
Правда до того, как следователи добрались до настоящего дела, т. е. до места где находился убиенный, туда на экскурсию, заходили приехавшие с генералом, непонятного сословия люди. Сам генерал, когда ему доложили, что пост охраняет труп и место происшествия, загрохотал своей проспиртованной глоткой, весь текст приводить не стоит, но содержание сводилось к следующему:
— Что вы тут херней занимаетесь, дерьмо лучше бы убрали.
Он был очень деловит и строг. Было видно что ни запахи, ни сама атмосфера ему не нравилась. Дикция и экспрессия были на высоте…
— Это не возможно.
Ответил ему, как две капли похожий на него, плюгавый и проспиртованный, старший по караулу прапорщик Резун, однофамилец известного предателя-литератора. Не отводя глаз, от впервые наблюдаемого так близко генерала, рявкнул указывая на отпечаток ноги в дерьме.
— Мы, следы охраняем… Потому, что куда зека не целуй, все равно получается жопа… Он придет и следы уничтожит…
