Андрей Бондаренко - Серебряный бумеранг
— Ты, командир, и раньше всегда меня удивлял — своим тонким чувством юмора. Но сегодня ты самого себя превзошёл…. Просто козырной получилась последняя шутка! Или и дальше будешь дурочку ломать и уверять слёзно, что не узнаёшь Саньку Крестовского, своего верного подельника? Да, ладно тебе, прекращай народным массам ездить по ушам! Не вежливо это совсем, не интеллигентно даже как-то…
Да, Крест всегда был горазд на всякие издевательские штуки и ядрёные подколы.
«Ничего не поделаешь, опять попал впросак!», — подумал — впрочем, безо всякого сожаления — Денис, и крепко пожал руку старинного друга.
По-хорошему, стоило бы крепко обняться и вволю постучать друг друга по плечам, но приходилось думать и о конспирации. Не стоило привлекать к себе избыточного внимания местного населения: запомнит какая-нибудь старая сплетница подробности жаркой встречи, языком начнёт трепать направо и налево, до ненужных ушей информация доберётся…
Саня ответил не менее крепким рукопожатием и благоразумно перешёл на португальский язык:
— Сколько же мы с тобой не виделись, лет шестнадцать? Чуть меньше?
— Пятнадцать лет и девять месяцев, — уточнил Денис.
— Да, летит подлое время, летит, — горько усмехнулся Санёк в шикарную бороду. — Ну, кто первый начнёт? Давай-ка ты, сеньор Рамос. В том смысле, что я Мари хочу дождаться, у неё с разговорным жанром гораздо лучше получается, чем у твоего покорного слуги.
Первым делом Денис поведал Кресту о вчерашнем происшествии в порту и о сегодняшнем — в пампе. На Саниных скулах вздулись крупные злые желваки, он недовольно помотал головой, встал из-за стола, подошёл к бармену, что-то пошептал на ухо. Бармен шустро выскочил в неприметную дверь, Крест вернулся на место и заверил:
— Сейчас с этими немцами разберутся по полной программе. Тут вопросов нет. Но странно это всё как-то…. Не успел ты, командир, сойти на аргентинскую землю, а тут уже ждут. Даже твои фотографии розданы — всем желающим…
Дробь конских копыт по мостовой прервала разговор на полуслове: это по улице Талара, ведущей к пампе, проскакало с десяток очень хорошо вооружённых всадников.
— Гаучо! — непонятно пояснил Саня. — Они страсть как не любят бошей, зато на всё готовы — ради прекрасных глаз одной небезызвестной тебе небесной сеньоры…
Денис ровным счётом ничего не понял, но переспрашивать не стал, решил не тратить время понапрасну. Он рассказал Кресту о войне, о последних боевых операциях, в которых ему довелось участвовать, о горькой судьбе Третьякова и Эдит Гражар, о смерти Татьяны и о своей маленькой дочери Насте…
Санька слушал очень внимательно, временами хмурился и качал головой, изредка посматривая в сторону симпатичной шатенки, продолжавшей свои изысканные конные экзерсисы.
Действительно, картинка была красивой: каурая, крепко сбитая, в редких белых пятнышках лошадка то шла аллюром, то резко переходила на медленный плавный галоп, иногда ловкая наездница поднимала лошадь на дыбы, после чего заставляла её несколько раз крутануться на месте…
Крест несколько раз щёлкнул пальцами поднятой вверх правой руки:
— Эй, мучачо, два крепких кофе и две больших рюмки граппы!
Через минуту шустрый мальчуган доставил на овальном подносе всё просимое, ловко расставил на столе и, пятясь, удалился, пожелав уважаемым сеньорам «доброй беседы».
— Давай, командир, помянем наших павших товарищей! — предложил Крест и одним глотком опрокинул в себя рюмку виноградной водки.
Денис последовал его примеру и чуть не поперхнулся: напиток оказался очень крепким, прямо-таки огненным, да и сивушное послевкусие усердно напоминало о существовании в природе рвотных позывов.
— Кофе-то отхлебни, Дэн! — заботливо посоветовал добрый Сашка. — Граппа без кофе — грубое издевательство над человеческим организмом.
Совет оказался дельным, после глотка ароматного кофе виноградная самогонка покладисто согласилась остаться в желудке у Дениса, по всему телу распространилась приятная горячая волна…
Крест неторопливо закурил длинную чёрную сигарету, предложил такую же Денису. Сигарета оказалась очень ароматной и непривычно крепкой.
— Чёрный табак, от него по утрам не бывает кашля, — пояснил Саня, после чего громко обратился к прекрасной всаднице: — Дорогая сеньора! Не соблаговолите ли прекратить мучить бедное животное? Вас уже двадцать минут ожидают для приятной беседы два записных мачо. Будьте же снисходительны, жестокая!
— Это что же — Мария? — неожиданно прозрел Денис.
Крестовский самодовольно усмехнулся, откровенно гордясь женой:
— Кто же ещё! Она, родимая! Такой наездницей стала — впору показывать в столичном цирке. У нас с ней сейчас на севере страны два ранчо: коровы и быки самых разных пород, австралийские овцы, горные ламы, немного племенных лошадей, в том числе, и орловских рысаков. Так вот, я, в основном, занимаюсь финансовыми делами, разной бухгалтерией, пошлой коммерцией. А Мари находится непосредственно на пастбищах: руководит гуртовщиками и скотниками, наблюдает за отёлами, лично животным делает прививки, ну, и тому подобное…
— А ты, значит, простой бухгалтер при ней? — недоверчиво протянул Денис и глазами указал на рукоятку кнута, торчащую из-за голенища Санькиного сапога.
— Ты про это? — Крест вытащил чёрный кнут, небрежно размахнулся и тонким кончиком плети ловко сбил с молодого куста розы маленький бордовый цветок. До куста было метров семь-восемь. — Эта штуковина предназначается не для лошадей и коров, а для всяких прохвостов и подонков. Места тут весёлые и неспокойные, знаешь ли, всякое случается…. А кнут — в умелых руках — любым японским нунчакам даст стопроцентную фору. Будет потом свободное время — покажу пару действенных финтов…
Мария ловко спрыгнула с лошади, передала уздечку подбежавшему смуглому парнишке, приветственно помахала рукой, но на веранду не пошла, скрылась за центральной дверью гостиницы.
— Переодеваться пошла, — улыбаясь, пояснил Крест. — Перед командиром полагается появляться при полном параде…. Извини, я тебя покину буквально на пару минут!
«Решил рассказать жене о смерти Тани, чтобы не было лишних нетактичных вопросов», — понял Денис.
Крест вернулся минут через десять, в одной руке принёс двухлитровый кувшин с белым сухим вином, в другой — три высоких бокала.
— Эх, забыл совсем! Видимо, подкрался старческий склероз…, - вспомнил о чём-то важном Саня, ставя кувшин и бокалы на стол. — Эй, чико! Принеси плитку шоколада для сеньоры, а нам — солёных орешков кешью! А, чуть погодя, ещё три бокала пива…
