Олесь Донченко - Карафуто

Люди в белых халатах замерли, раздавливая носы о прозрачное стекло. Несколько секунд ни одного звука не долетало из камеры. Только автоматический счетчик сухо, будто на косточках, щелкал и щелкал, считая шаги смерти.

Неожиданно животные ясно почувствовали приближение страшной гостьи. Фыркая от газа, уже наполнившего их легкие, все они, словно сговорившись, стремглав бросились к двери. Но дверь была герметично закупорена.

Из камеры донесся пронзительный скулеж, репродуктор засопел, застонал, завизжал. Прыгая на задних лапах, трое псов старались отыскать хоть щелку в двери, чтобы ухватить глоток чистого воздуха.

С каждой секундой они прыгали все выше и выше, словно это был дикий и фантастический танец. Псы задыхались и хрипели. Аюгава, оторвавшись от окошка, сказал:

— Им кажется, что вверху есть чистый воздух. Это одно из свойств моего нового газа, который медленно парализует прежде всего ноги. Наверно, поэтому создается впечатление, что яд клубится внизу…

Он нажал кнопку. Счетчик переставь щелкать.

Прыжки длились недолго. Почти одновременно животные попадали, как подрезанные.

Фудзита удовлетворенно улыбался, он вволю насытился противным зрелищем. Ассистент, который записывал малейшие подробности опыта, закрыл тетрадь.

ВОЛОДЯ ВЫПОЛНЯЕТ СВОЙ ПЛАН

Через два дня должен был прибыть представитель штаба. Аюгава заметно волновался. Впереди еще был ряд серьезных опытов.

Как-то вечером профессор развернул газету и воскликнул:

— А слушай, юноша! Речь о твоем земляке!

Володя насторожился. Аюгава вслух прочитал:

«Из Н-ской тюрьмы бежал в тайгу русский шпион, семнадцатилетний юноша. Очень возможно, что он будет стараться перейти границу. Тот, кто задержит преступника, получит вознаграждение в триста иен».

— Интересно, — спокойно ответил Володя. — Но мне кажется, что он далеко не уйдет.

— Почему ты так думаешь, юноша?

— Я возлагаю надежду на жандармов.

Володя говорил чистейшую правду. Он в самом деле возлагал твердую надежду на то, что ему посчастливится обмануть японских жандармов.

Несомненно, в газете говорилось о нем. Это его называли преступником и шпионом. Он подумал: «А, все-таки самураи ценят мою голову довольно дешево».

Потом подумалось, что такая сумма — триста иен — для японского рабочего, например для дровосека, может показаться огромной. Вспомнился Окума. Предал бы он, если бы ему предложили столько денег или нет?

«Нет, никогда!» — почти вслух решил Володя.

Тем не менее юноша ошибался, полагая, что японские жандармы слишком доверчивые люди. Возвратившись от Аюгави в свою каморку, он убедился, что здесь был обыск. В сущности говоря, все оставалось на месте, никакого беспорядка. Но некоторые мелочи указывали на то, что Володиной постелью интересовались.

Еще до этого Володю не покидало неприятное и назойливое чувства, что за ним все время наблюдают. Однажды было даже так: оглянувшись, он заметил серую тень, метнувшуюся в полутемном коридоре до ближайшей двери.

Заметка в газете и обыск насторожили Володю.

Любой ценой надо было бежать.

Следующим утром юноша пошел в лабораторию. Тяжелый дух разнообразных веществ и растворов наполнял воздух.

Как всегда, Володя подавал Аюгаве банки, бутылки, полотенце для рук, сушил посуду, подогревал растворы, измерял температуру смесей. Сегодня, как никогда, он чувствовал себя невольником, вынужденным служить ненавистному хозяину.

Вошел Фудзита и наклонился к Аюгаве.

— На который час назначен опыт?

— На восемь вечера, — буркнул профессор. — Будет ли кто-нибудь из начальства?

— Очень возможно, господин профессор! — поклонился Фудзита. — Как прикажете подготовить… ну… лицо, что будет сегодня иметь честь попробовать газу?

Володя почувствовал, что бледнеет.

«Лицо? Что это означает? Человека? Живого человека? Нет, это шутка, это невозможно!..»

Когда Фудзита вышел, получив распоряжения не давать «лицу» воды, Володя с равнодушным видом спросил:

— Итак, сегодня еще один опыт?

Аюгава молчал.

— Разрешите ли вы мне, господин профессор, присутствовать на…

Старик вдруг порывисто повернулся к Володе, цепкими пальцами сорвал с переносицы очки и, потрясая ими в воздухе, крикнул:

— Нет! Не смей об этом просить! Слышишь?

Потом, будто удивившись своей пылкости, уже тихо промолвил:

— Сегодня особые опыты… на которых могут присутствовать только профессора, юноша.

Страшная догадка медленно превращалась в уверенность. Володя спросил:

— Господин Фудзита употребил такое выражение, как «лицо». Это в основном касается человека… Ведь…

Аюгава вдруг снова вспыхнул:

— «Лицо»! Это не твое дело, юноша! «Лицо» может быть тяжким политическим преступником, осужденным на казнь, которому все равно, какой смертью он…

Профессор опомнился. Он сказал слишком много. Он пристально глянул в Володины глаза. Но тот сделал равнодушный вид, который говорил: «Это дело меня действительно не касается и совсем меня не интересует».

Это притворное равнодушие, этот внешний покой стоили больших усилий. Володя чувствовал, как гулко стучит в виски тяжелая кровь, как от нервного потрясения побежали мурашки по спине, как мелко задрожали ноги.

Он оставался в лаборатории еще с полчаса, а потом попросил профессора разрешить ему выйти на несколько минут.

Юноша побежал к Ли Фуну. Надо немедленно, в эту же минуту, узнать, что за «политического преступника» он поставлен охранять!

Володя с удивлением остановился. Железная дверь была распахнута, и Ли Фуна возле нее не было.

Неожиданно Володя услышал звуки глухих ударов. Раздались надрывные вскрики и стон истязаемого.

Володя рванулся с места. Подвал освещала электрическая лампочка. Нет, это не подвал, это была глухая земляная могила. На каменном полу лежала фигура маленького человека, которого кулаками избивал Ли Фун. Здесь же стоял Гохан и ворчал.

— Ли Фун! Ли Фун! — неистово позвал Володя.

Дежурный быстро глянул на него, и юноша увидел лицо с косыми глазами, искаженными злостью. Медленно великан выпрямился. Спустя минуту он улыбнулся и уже без гнева толкнул узника ногой.

— Ли Фун! За что ты его? За что? А если бы тебя так?

Узник встал на ноги. Это был маленький, худой, как щепка, японец. Он увидел Володю, и его глаза заблестели.

— Уруси? Совєто уруси? — неожиданно воскликнул он.

— Хагимура! — невольно вырвалось у Володи.

В тот же миг юноша знаками показал, чтобы Хагимура молчал. Узник, сам того не желая, мог подвести Володю под большие неприятности.